«Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского

Конечно, можно было бы отдавать детей и в войсковое училище, благо что среди казаков было немало вполне зажиточных и они могли бы позволить себе более качественное обучение для детей, но вот беда: чтобы записать ребёнка в гимназию или училище, нужно было предоставить (помимо прочих документов) «метрическое свидетельство о законном рождении и крещении малолетнего, засвидетельствованное духовною консисториею» («УВВ», 1880, № 21, стр. 4), что далеко не всегда относилось к детям староверов, особенно беспоповцев, а также в войсковом училище в обязательном порядке преподавалось православие и читались православные молитвы, на что старообрядцы, конечно же, не соглашались. В самом начале существования войсковой гимназии руководство, зная, что подавляющее большинство учеников является выходцами из старообрядческих семей, отменило утренние молитвы и исповеди в дни Страстной недели, чтобы не создавать щекотливых ситуаций. Через четыре года, когда гимназия набрала достаточное количество учащихся и уверенность в себе, церемонии по отношению к детям староверов отменили (Витевский, стр. 185). Неудивительно, что станичное религиозное образование было более доступным, чем светское, и тому есть много свидетелей: это было качественное образование.

Может быть, не каждый уральский казак мог подписаться под документом на современном русском языке, но когда в 1878 году в УКВ разрешили публичные дебаты о религии, на которые сходились и православные, и единоверцы, и старообрядцы, то дискуссии заходили на любую теологическую тему, вплоть до содержания Стоглава, принятого в 1551 году, или Собора 1666 года, на котором церковь осудила патриарха Никона и низложила его (Витевский, стр. 197). То, что старообрядцы могли вести столь глубокие беседы, – свидетельство их осведомлённости в истории и теории религии. Далеко не каждый заурядный житель России мог поддержать такую беседу (да и сейчас далеко не каждый может), а уральский казак мог. В рассказе Хохлова о поисках Беловодского царства (наивная и несбыточная мечта о старообрядческом рае на земле) есть пример того, как на Урал приезжает самозванец из этого самого Беловодского царства. Какими бы наивными и необразованными могли показаться казаки-староверы с их мечтами, но в то же время были они «осторожными и подозрительными» и не давали водить себя за нос. Лжеархимандрит нашёл поклонников в других местах, но на Урале у него этот номер не прошёл. Ему не дали прямой отпор, но довольно твёрдо (хоть и дипломатично!) отказались верить на слово, пока не проверят его утверждения. И провели научный эксперимент: снарядили географическую экспедицию, чтобы проверить слова «архимандрита». Экспедиция эта добралась и до Сингапура, и до Японии и экспериментально доказала, что в указанном месте Беловодья нет. Каковы консерваторы-староверы?

Более того, я свидетель, что урал'a отличались глубокими теологическими познаниями вплоть до конца XX века, пока живо ещё было поколение уральцев, не ходивших в светские школы (сначала ещё российские, потом уже советские), пока школьное образование не стало обязательным. За годы советской власти в уральскую общину влились старообрядцы (немного!) из других общин, из других районов страны. При беседе со старообрядцами из разных окружений поневоле замечаешь, насколько хорошо уральские староверы осведомлены об исторических тонкостях своей веры, насколько пытливо и критично они относятся к формальным и идеологическим аспектам своей веры, в то время как «пришлые» просто повторяют всё, что заучили от своих родителей, не отступая от традиции ни на букву, следуя знаменитому утверждению протопопа Аввакума: «Держу до смерти, яко же приях; не прелагаю предел вечных. До нас положено, лежи оно так во веки веков!»

Моя тётя Анна Игнатьевна Злобина (в девичестве Яганова) как-то в середине 1960-х вывела свою тётушку (и мою двоюродную бабушку) Татьяну Иосифовну Пискунову на экскурсию в Кремль, а там зашли в музей, в зал русской иконы. Гида не было, и Татьяна Иосифовна сама начала экскурсию. Вокруг неё быстро образовалась толпа не только посетителей, но и сотрудников музея: не каждый день им доводилось встречать столь глубокие познания и способность дать грамотный ответ на любой каверзный вопрос. А ведь Татьяна Иосифовна никогда не была экспертом ни в своём соборе в Джамбуле, где она жила с мужем, ни в Кызыл-Ординском, где проживали её родители, она на роль мастерицы не претендовала, и тем не менее её обширные познания произвели глубокое впечатление на специалистов-иконоведов.

Старообрядческая книга из библиотеки Ф. И. Петровской