«Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского

В противостоянии 1870-х казаки-староверы нашли себя в теологической ловушке, из которой нельзя было найти приемлемый с общепринятой точки зрения выход, а точнее: нельзя было избежать самопожертвования.

Истинный христианин обязан жить по заповедям, данным людям самим Богом. Их десять. Не каждый человек сходу скажет все десять, но некоторые заповеди известны всем, какой бы религии люди ни придерживались. Даже атеистам. Шестая заповедь гласит: не убий. Не человек сотворил жизнь, а Бог, а потому жизнь человеческая не принадлежит другому человеку или себе самому: не ты дал, не тебе и забирать. Поэтому христианство в корне против любого убийства, в том числе и самоубийства. Истории о старообрядцах, склонных кончать самоубийством чуть ли не тысячами, – из числа провокационных мифов, состряпанных государственным аппаратом ещё с начала раскола церкви в России: «Готовясь к концу мира, одни умирали голодной смертью, другие сжигали себя, третьи строили гробы, чтобы лечь в них перед вторым пришествием, читали друг над другом молитвы, отпевали друг друга. Были ещё и омут, и топор, и нож», – какая чушь, какая неинформированность. Такие мифы создаются по принципу: «Слышал звон, да не знаю, где он». Мученическая смерть в очистительном огне не была самоубийством в обыкновенном смысле; такую смерть принимали только когда не было возможности продолжать исправлять религиозные обряды «как положено», когда правительственные войска вот-вот возьмут штурмом последний приют/цитадель и отнимут детей, которых, по их молодости и неопытности, «погубить» легче всего, когда выбор был между верностью Богу или дьяволу. Практика массовых самосжиганий начала формироваться во времена правления царевны Софьи и продолжилась в правление Петра I, когда законы против «раскола» стали особенно свирепыми, вплоть до наказания смертной казнью за принадлежность к «старой вере»; смертная казнь также могла быть на «очистительном» костре (вспомните казнь протопопа Аввакума), так что старообрядцу в любом случае грозила мученическая смерть в огне, но в случае самосжигания старообрядец избегал предварительных (и обязательных!) пыток (Нильский, стр. 54–56). Если бы правительственные войска не атаковали старообрядческие поселения и монастыри, то не было бы и самосожжений. Но таких радикальных общин было сравнительно мало даже до того, как отменили смертную казнь за принадлежность к «расколу». Смягчился закон – прекратились самосожжения среди «раскольников».