Украденная душа

К Беррэ снова вернулась храбрость. Она взяла в руки посох и ударила набалдашником по полу в знак согласия. Гебб кивнул, прижимая кулак к груди, а Айола выдернула клинок из косяка и сказала:

– Повезло, что у нас появилась своя чародейка. Вот дождёмся подкрепления от Эссы и дадим чудовищам отпор!

– Не выйдет. Мы с Атсушем и есть ваше подкрепление. Перед тем как отправить нас сюда, Эсса рассказала про секретный ход, по которому мы покинем город незаметно для обращённых. Оставаться нельзя. – Олаи переступила с ноги на ногу. – Я чувствую, что демон набирает силу. Ещё немного, и он осмелится выползти на поверхность.

– Что ж, тогда поторопимся! – Аристей стянул ткань с хлебного ящика, взял со стола сетку для продуктов и положил в неё восемь румяных буханок. Бинты на предплечьях принца покраснели. Раны ещё кровоточили, но уже не так сильно, как в ночь, когда его ранил обращённый. Арис небрежно взглянул на алые пятна и сказал: – Наберём еды, наполним бурдюки водой и уйдём из Эдды на север, в столицу. Или на восток, в Миддэлин. Да куда угодно. Главное – предупредить людей и позвать на помощь.

– Да, так и поступим, – ответила волшебница. – Займитесь припасами, а я пока проведаю остальных. Как закончите, поднимайтесь наверх, в келью старицы. Хибби где-то хранит ключ от потайной двери. Да и сама дверь там же. Но прошу, не пугайте Хибби расспросами. Мне нужно с ней поговорить.

Все немедля принялись за дело. Аристей продолжил набивать сети буханками. Гебб полез в погреб за солониной. Атсуш зарылся в сундуки в поисках чего-нибудь полезного, а «ящерки» ушли за бурдюками и тёплой одеждой.

Олаи нырнула в коридорный сумрак и вскоре очутилась у знакомой кельи. Вокк что-то с упоением рассказывал Докке, а Фраса тявкал, подражая мальчику. Лодочник смеялся и хвалил Вокка за красноречивость придуманных им историй. Олаи снова вспомнила детство. Ей вдруг захотелось плакать, но чувствам она не поддалась. Терять хватку было нельзя, ведь магия демона крепла с каждой секундой. Однако Олаи медлила, не решаясь войти в келью. Она не хотела разрушать царившую там идиллию.

Докка от души расхохотался, а потом сказал:

– Знаешь, Вокк, ты мне очень напоминаешь одного мальчонку. Мы с ним были добрыми друзьями. Звали его Таром, ага-ага. Хороший он был, но ушёл в Древнюю Рощу и не вернулся. Заблудился, наверное, или ещё какая беда с ним случилась. Ох, чует сердце моё…

– Но с Таром же всё хорошо, дедушка Зеф? – спросил старика Вокк.

– Не думаю, малыш, не думаю. Я бы, конечно, хотел в это верить, но столько лет прошло, а от него никаких вестей. Олаи ищет Тара, потому что не может не искать. Он её кровный брат, ага-ага. И то правильно, как по мне, – правильно, что она пытается. Но сам-то я уже отчаялся. Хотя нет, отчаянье – чувство тяжёлое, а мне легко на сердце. Кажется, я принял утрату и готов Тара отпустить. Но вот как об этом сказать Олаи, ума не приложу, ага-ага.

Дверь тихонько скрипнула. Олаи зашла в келью и сразу же была захвачена в крепкие объятия Вокка. Фраса радостно заскулил, встал на задние лапы, а передними упёрся хозяйке в ногу. Докка поднялся, опираясь о стул руками, и тоже обнял волшебницу:

– Хвала Палланте, ты жива, Оли, ага-ага!

– Жива, дядюшка, жива. Только Богиня тут ни при чём. – Олаи ответила на объятия и поцеловала лодочника в щёку. – Меня спасла Астара, а затем Атсуш, но сейчас не об этом. Всем нам действительно повезло быть здесь, вместе, под защитой Дома. Я чувствую, что в его стенах есть магия, такая же, как в обелисках. На какое-то время она скроет нас от обращённых.

– Как это ты чувствуешь магию? Ты что, Оли?..

– Колдунья, да. Меня обучила «пророчица». Однако того, что я узнала от неё, пока недостаточно, чтобы найти Тара. – Олаи погладила Вокка по волосам. – Прости, дядюшка, что скрывала это от тебя так долго.

– Ох, горе лысой моей голове! Колдунья, ага-ага… – Докка с грустью взглянул на волшебницу, но не отступил и не разжал объятий. – Ничего, доченька. Ничего, яблонька моя кареглазая. Главное, что ты вернулась, а к чародействам твоим я как-нибудь привыкну, ага-ага.

В открытую дверь постучал Аристей. Он зашёл, не дождавшись ответа. На лице иллионского принца читалась тревога:

– Олаи, если уходить, то прямо сейчас. Гебб видел в окне обращённых. Они рыщут вокруг, и их становится больше.

– Понятно. Значит, пора. Собери всех и отведи к Хибби. Но, Арис…

– Да?

– Не входите, пока я не позову. Это важно.

– Хорошо, иди к монахине, а мы с ребятами – за тобой.

В келье Хибби было темно и холодно. У старицы закончились дрова. Камин погас, и свечи давно потухли. Монахиня сидела в кресле, напевая очередную песенку. Невнятные бормотания её напоминали заклятья. Но, конечно же, Хибби не колдовала – она просто старалась не уснуть.