Украденная душа

– Немногим раньше я соткала заклятье, которое позволило мне прочесть мысли Хибби. Она-то и рассказала, почему так важно не беспокоить подземелье. – Тени загадочно заколыхались на лице волшебницы. – Боюсь, что старица с нами не пойдёт.

– Не пойдёт! Не пойдёт! Хибби не пойдёт! Пташка не вылетит… Пташка останется… Останется…

Фраса подбежал к монахине, обнюхал кресло и потёртые башмаки, чихнул, а потом осторожно лёг рядом. Монахиня затихла. Олаи подумала, что причиной тому стала магия, которой у Искорки в избытке, но в действительности же Хибби успокоило тепло неравнодушной жизни. Касание существа, в сердце которого закралось сочувствие. А ещё благодаря Фрасе у старицы наконец-то отогрелись ноги.

– Проклятье, что стережёт подземный ход, может отнять у человека разум, – продолжила волшебница, – но мы будем в безопасности, если никак себя не проявим. Дорогу я знаю, поэтому пойду первой. Держаться будем за руки или за ремни: кому как удобнее. У всех есть ремни? Вокк, вы с дедушкой Доккой будете вместе. Гебб, Аристей, вы замыкающие, а Беррэ и Айола – за мной.

– А Фраса? – спросил Вокк, испуганно взглянув на лисёнка.

– За него не переживай, малыш. У Фрасы чуткий слух и острое лисье обоняние. Он-то нас точно не потеряет. Ты, главное, сам покрепче хватайся за Докку, ладно?

– Угу, – ответил мальчик.

– Тогда прощаемся с Хибби и в путь. Надеюсь, все согласны?

Спорить никто не стал, но Олаи понимала, что решение это далось нелегко. Оставить монахиню в Доме было равносильно тому, чтобы отдать её на растерзание обращённым.

Арис достал из связки две ржаные лепёшки и положил их на стол, у светильника. Пока Беррэ копалась в сумке в поисках винной бутыли, Гебб обошёл соседние кельи, заполнил дровницу монахини и разжёг камин. Лодочник тихонько помолился за дальнейшую судьбу Хибби, да и за его с ребятами судьбу – тоже.

Олаи сняла тяжёлые фолианты с полок книжного шкафа и, обнаружив в стене замочную скважину, вставила в неё ключ. Камень загудел, глухо щёлкая и скрежеща. А затем появилась тёмная щель шириной с худощавого человека. Пролезть в неё, особенно с сумками, было непросто, но возможно.

Фраса долго рычал на разверзшуюся в стене пасть, но когда в ней исчезли все, кого он любил, лисёнку таки пришлось последовать за ними во тьму.

– Знала бы, бедная, – хрипло пропела Хибби. – Знала бы, глупая, сколько в той клети зла…

Глава 16 Ужас подземелья

Скользя ладонью по мокрой стене, Олаи уверенно шла вперёд. Чары всё ещё кипели в ней. Печать Праниса испарилась, но воспоминания Хибби затухали медленно, не желая покидать чужой разум.

Воздух в подземелье был затхлый и тягучий, словно смола. Пахло сыростью и гнилью. В мертвенной тишине громче других слышалось дыхание Докки. Ему было сложно поддерживать темп, который задала Олаи. Даже малыш Вокк, то и дело срывавшийся на бег, справлялся лучше. Вслушавшись в страдальческие вздохи лодочника, волшебница вдруг испугалась, что стена под рукой исчезнет, что они заблудятся или что Фраса пробудит старинное проклятье, призвав пламя.

– Маади, я тут подумала, – прошептала Айо, но голос её всё равно прозвучал слишком громко. – А что, если подземелья Эдды связаны между собой?

– Эсса не говорила об этом, да и в памяти Хибби… – Олаи затихла на время, всматриваясь в нити слабеющего волшебства, а потом сказала: – Её память скоро меня оставит. Ничего не разобрать. Но я надеюсь, что ты ошибаешься.

– Поверь, маади, я тоже, – отозвалась Айола и крепче вцепилась в ремень Олаи. – Быть может, содержатель слышал что-нибудь про подземелья?

Молчавший большую часть пути Атсуш прочистил горло и мрачно произнёс:

– Сожалею, госпожа, но нет. Жрицы Палланты умеют хранить секреты. Однако же если подземные коридоры действительно сплетены как паучья сеть, тогда, боюсь, мы с вами вляпались в неё, точно безмозглые мухи.

Тьма загудела, и по земле пробежала странная дрожь. Волшебница остановилась. Искорка жалобно заскулил, а Вокк расплакался, испугавшись внезапного шума. Беррэ взяла мальчика на руки и попыталась его успокоить. Вокк положил голову на горячее плечо «ящерки», всхлипнул, обняв спасительницу, и замолк.

– Не расцепляйте рук, – предупредила Олаи, – прижмитесь к стене! Я проверю, что там.

Чародейка заглянула во мрак, как это умеют лишь люди, наделённые силой. В груди зажгло, и голова закружилась, но Олаи смотрела, пока, наконец, не увидела узор. Золотые нити мерцали, рождаясь в телах её друзей, и тянулись к ней, словно ветви деревьев – к солнцу.

Узор подземелья ощущался иначе. Он был запутанным и невзрачным. Олаи вглядывалась в него, но не понимала. Чародейке казалось, что кто-то следит за течением её мыслей, скрывается в черноте разверзшейся бездны и ждёт… Ждёт, когда она сделает следующий шаг.

Олаи коснулась одного из сплетений и вскрикнула, одёрнув руку. Защитная магия обожгла пальцы. Подземелье не приняло чародейку.

– Маади, ты в порядке?!