Украденная память

Том ссадил Кроху с плеч и размотал тряпку на рукояти клинка. Он вынул шпагу из ножен и стиснул её обеими руками.

– Что теперь? – прошептал он.

Больше делать было нечего. Мы вошли в хижину.

Глава 25

Более всего меня удивил запах.

Обстановка в хижине оказалась самой что ни на есть простой. Соломенный тюфяк, колченогий стол с дубовой палкой вместо одной из ножек, стопка глиняных плошек у стены. Под потолком натянутые верёвочки, с которых свисали пучки трав. В очаге, неровно обмазанном глиной, пылал огонь, и над огнём висел кипящий котёл.

Впрочем, котёл – не самый необычный предмет в хижине ведьмы. А вот что поразило меня – и сбило с толку, – так это запах, висящий в воздухе. Тяжёлый землистый запах высыхающих листьев, трав и кореньев. Это было так… знакомо.

Я ощутил тепло – но не от пламени очага. Оно шло словно изнутри меня. Из самого сердца. Я пошатнулся, чувствуя головокружение.

Наш дом, – сказал мастер Бенедикт.

Наш дом… – подумал я.

Ты помнишь? – прошептал он, и на миг я увидел тень у огня: худой, нелепо долговязый старик, склонившийся над пламенем.

Но тут же тень исчезла.

Мало-помалу голова перестала кружиться, и я увидел у котла женщину. Да, она была старой, но вовсе не долговязой. Чуть выше Салли – и такая хрупкая, что, казалось, любой ветерок сломает её пополам. На лице старухи лежала печать неизбывной усталости, и мне показалось, что эта женщина давно уже сломлена жизненными невзгодами.

Сибил О’Мэлли обернулась к нам. Её взгляд задержался на шпаге Тома, затем – на платье Салли, а потом, как ни странно, на моих облепленных снегом сапогах.

Наши взгляды встретились. Её глаза были полны горечи – такой острой, что она пронзила меня до самых костей. У женщины был ирландский акцент – тягучий говор жителей изумрудного острова.

– Вас послали убить меня?

– Мы никому не желаем зла, – осторожно сказал я.

– Стало быть, вы всегда входите в чужие дома без приглашения и с оружием в руках?

Том покраснел и опустил шпагу.

– Что вам нужно? – спросила Сибил.

– Меня зовут Кристофер Эшкомб, барон Чиллингем, – сказал я. – Я внук Ричарда Эшкомба.

– Я знаю.

– Да?

– Мы уже встречались.

Я покосился на Тома и Салли.

– И когда же?

Сибил тонко улыбнулась:

– Вы не помните этого, поскольку спали.

Мне было вовсе не до шуток.

– Что ты со мной сделала?

– Это зависит от многих вещей. Что с вами не так?

Я определённо был не в настроении шутить.

– Роберт сказал, что ты просила меня прийти.

– Совершенно верно. А теперь спрошу ещё раз: что с вами не так?

Я не видел причин скрывать от неё правду.

– Я ничего не помню.

– Что именно?

– Ничего, что имеет для меня значение. Не могу вспомнить, кто я.

Миг Сибил рассматривала меня.

– Интересно…

Мне упорно казалось, что эта женщина играет со мной. И хотя она пугала меня, я разозлился.

– Роберт сказал, что мы с тобой разговаривали, когда я лежал в беспамятстве. Что произошло? Скажи, что ты со мной сотворила?

– А если не скажу? Что вы сделаете?

Я замер. Сибил была права. Что я сделаю? Что я мог поделать?..

Салли положила руку мне на плечо.

– Кристофер уже сказал тебе: мы никому не желаем зла. Просто хотим, чтобы к нему вернулась память. И чтобы нашлись пропавшие дети.

Сибил О’Мэлли ответила не сразу. Она сняла с верёвки несколько листьев падуба и поднесла к котлу, словно собираясь бросить в варево.

– Дети… – протянула она.

– Да, – сказал я. – Они исчезли.

– Я знаю.

– Местные жители винят тебя.

– Ну разумеется.

– Они говорят, что ты ведьма.

– Я не ведьма.

– Они считают, что ты призвала Белую даму.

Женщина не ответила.

– Ну? – сказал я. – Это правда?

– Что вы знаете о ней? – спросила она.

– Я слышал истории. И нашёл знаки.

Сибил подняла взгляд от котла:

– Какие знаки?

– Нарисованные кровью. Они были в тех местах, где пропали дети.

Я вынул из-под плаща ткань и протянул женщине. Сибил глянула на мой рисунок.

– Ты знаешь, что тут написано? – настаивал я.

Она нахмурилась:

– Написано?

– Да. Это какое-то слово. Я так думаю. Вот тут n, а тут а. Понимаешь?

Сибил ещё некоторое время разглядывала ткань.

– Где вы это нашли?

– В Крукс-Холлоу, где пропал Дэвид Кэвилл. Знаки были нарисованы кровью на камне, но спрятаны, потому что камень перевернули. А потом я обнаружил такие же символы на ферме Роберта Драйдена, под ведром Эммы Лизл.

Несколько секунд Сибил смотрела на меня с непроницаемым выражением лица. Затем она отдала мне ткань и снова отвернулась к своему котлу.

– Ты знаешь, что происходит? Верно? – сказал я.

– Я много чего знаю.

– Хватит играть в игры! Речь не только о моей памяти, но и о пропавших детях!

– Какое вам до них дело?

– Уже второй человек меня об этом спрашивает, – горько сказал я. – Что тут происходит? Почему здешним людям плевать на всех, кроме себя?

Сибил резко обернулась, глаза её сверкнули.

– Простите, милорд. – Она выплюнула эти вроде бы почтительные слова слово яд. – Таким, как вы, нет дела до других.

– Ты его не знаешь, – сказала Салли.

– Я знаю достаточно, миледи. Все вы одинаковы.

– Кристофер никому не сделал зла, – вступил Том. – Он помогает людям.

Сибил ухмыльнулась:

– О, оказывается, слуга умеет говорить.