Украденное дитя

Играл полукровка с жаром — в буквальном смысле, Фрида даже от двери чувствовала тепло. И дым. Странно, может ли быть его отцом кто-то из Огненных?..

А потом солнце, наконец, робко выглянуло из-за тяжёлых зелёных портьер и осветило мистера Филча. Фрида открыла от удивления рот. На её памяти ни один человек так резко за одну только ночь не менялся. Красивым Тобайес так и не стал, но да, теперь Фрида и сама могла бы сказать, что он наверняка воин. В мистере Филче чувствовались страсть, агрессия и харизма. То, как он сидел, то, как играл, то, как не смотрел на нотный лист, — всё в нём выдавало человека несдержанного, холерика. Да даже выбор музыки — напористой и быстрой — свидетельствовал об этом.

И эта харизма словно светилась в полукровке, делая его по крайней мере симпатичным. Ещё бы, теперь его светлые длинные волосы были гладкими и блестящими (хоть почему-то не убранными даже в «хвост»), кожа жемчужной, а глаза яркими, и сияла в них сумасшедшая страсть, которую Фрида раньше видела только у Эша. Внешне Тобайес на покойного герцога был совсем не похож, но сейчас, пока играл… Фрида даже губу закусила, чтобы удержать рвущийся вскрик. Очень, очень похож…

И одет с иголочки — в чёрное, что очень ему шло, может, не настолько шикарное, как костюмы лордов, но в новое и стильное. «У него хороший портной», — подумала Фрида, не подозревая, что портной у них с Тобайесом общий, и что вчера Ричард посулил этому портному чуть не золотые горы за гардероб для вернувшегося с того света хозяина.

Солнце скрылось, гостиная снова погрузилась в обычный для столицы полумрак, а Тобайес, не переставая музицировать, поднял голову, посмотрел на Фриду и сказал глубоким бархатным голосом, от которого у герцогини побежали мурашки:

— Доброе утро, миледи. Как вы себя чувствуете?

Фрида с трудом справилась с собой. Этот голос и этот образ — как у её покойного супруга… «Не один же Эш был холериком», — оборвала себя Фрида и улыбнулась.

— Благодарю, прекрасно. Вижу, и вам стало лучше. Вы прекрасно играете, мистер Филч.

Тобайес, не отрываясь, смотрел на неё. От симфонии он перешёл на багатель, спокойную и романтичную. Фриду неожиданно бросило в жар.

— Мистер Филч, простите, но ваш взгляд слишком пристален.

Полукровка усмехнулся.

— Это вы меня простите, миледи. Но у вас прекрасные волосы.

«А что, больше во мне ничего прекрасного нет?» — подумала Фрида и сама себе удивилась.

— Благодарю. Вы не видели мистера Ричарда?

— Наверняка он ещё спит. Бедняга очень устал, — ровно ответил мистер Филч. — Может быть, я могу вам помочь?

Фрида покачала головой и невольно потянула себя за прядь. Ричарда будить не хотелось, он действительно вчера плохо выглядел… Но с её волосами не справится ни одна горничная — тем более, что в доме нет обученных делать причёски служанок. Нужно будет встретиться с теми кандидатками на должность камеристок, Ричард ведь давно предлагает… Может, ему даже в тягость её постоянно причёсывать? Он ведь не скажет. И как это двусмысленно — словами не передать…

— Миледи, если пожелаете, я могу заплести вам волосы.

Фрида подумала, что ослышалась.

— Что вы сказали?

— Вам же сложно одной, — с улыбкой продолжал Тобайес, и его взгляд завораживал. — И у вас наверняка нет обученной камеристки, иначе вы не вышли бы из спальни в таком виде.

Фриду снова бросило в жар.

— Хорошего дня! — выдохнула она и повернулась уйти.

Музыка прекратилась.

— Миледи, вы станете будить больного человека ради такой мелочи, когда я прекрасно могу вам помочь? Вы жестоки.

— Вы забываетесь, — бросила Фрида через плечо.

— Как скажете, — отозвался полукровка. Фрида сделала два шага к коридору. Потом — музыка так и не зазвучала — выдохнула и вернулась.

— Что ж, мистер Филч, в моей спальне вы уже были, и мне действительно нужна помощь.

Тобайес, к его чести, сдержал торжествующую улыбку. Он просто молча кивнул, поднялся и последовал за Фридой.

Позже, сидя у трюмо, Фрида смотрела в зеркало, как ловко управляется с её волосами полукровка. Быть может, у него не хватало сноровки Ричарда, но зато рвения было не занимать. И он так нежно их расчёсывал… «Боги, — думала Фрида, — это почти как в постель его позвать. Но… он же не посмеет ничего подобного в моём доме, полном слуг? — И, жмурясь от удовольствия — давно её волос не касались с таким восхищением — она мысленно добавляла: — Я — падшая женщина…»

— У вас ловко получается, мистер Филч. Вы раньше помогали кому-нибудь? Сестре, быть может?

— У меня нет семьи, — быстро ответил Тобайес, укладывая ей косы короной. Претенциозно, но красиво… Фрида не стала его поправлять.

— Но где же вы научились?

— У меня… — Тобайес запнулся. — Была жена.

— О… Могу я узнать, что случилось?

Тобайес посмотрел в зеркало, на Фриду.

— Она забыла меня.

— Дура, — вырвалось у Фриды, а Тобайес неожиданно весело расхохотался. Эш смеялся также, и выражение лица… — Простите, мистер Филч, мне очень жаль.

— Ничего, — усмехнулся полукровка, закрепив причёску шпильками, как Эш когда-то, не спрашивая мнения Фриды, какое украшение выбрать. Впрочем, она и тогда не возражала.