Украденный наследник

Я знаю Цитадель как свои пять пальцев. Знаю, где почивает леди Ноури, знаю, где расположены ее тронный и пиршественный залы. Гиацинт мог подробно описать, как Цитадель укреплена и как охраняется, мне же известно, сколько ступенек ведет на вершину каждой башни. Я помню каждый угол, в котором могла спрятаться маленькая девочка, каждое укромное местечко, откуда ее могли вытащить.

– Если бы мне удалось попасть в спальню леди Ноури, я бы смогла отдать ей приказ, – произношу я. – Вряд ли она держит там много стражников.

Но даже если при ней не будет охраны, то у нее останутся амбиции, жестокость и готовность пролить реки чужой крови. Они с лордом Джарелом ненавидели слабость, словно это болезнь, которой можно заразиться.

Я представляю, как уздечка впивается в кожу леди Ноури. Представляю, какое удовлетворение испытаю, увидев ужас на ее лице в тот момент, когда она поймет, что ловушка захлопнулась. Как высокомерное выражение, которое она привыкла носить, подобно броне, уступит место панике.

Картина, которую рисует мое воображение, доставляет мне удовольствие. Видимо, я похожа на своих родителей больше, чем мне хотелось бы думать.

Стремясь отвлечься от этого печального открытия, я поднимаюсь на ноги и иду на мыс лодки, где сидит Оук, укутанный в сырую мантию. Мокрые кудри целуют щеки, приклеиваются к его шее и маленьким, остроконечным рожкам. Его губы посинели и теперь почти не отличаются от моих.

– Тебе стоит переодеться в сухую одежду, – говорит он мне.

– Прислушайся к собственному совету, принц.

Он осматривает себя с таким удивлением, будто все это время не замечал, что мерзнет. Потом переводит взгляд на меня.

– Хочу тебе кое-что отдать.

Я протягиваю руку, думая, что он вернет шпильку, но он кладет на мою ладонь уздечку.

– Зачем? – спрашиваю я, уставившись на него.

– Кому-то из нас нужно ее хранить. Пускай это будешь ты, – отвечает он. – Только отправься в Цитадель вместе с нами и постарайся верить мне, что бы ни случилось, что бы я ни сказал и ни сделал – в будущем или прошлом. Моя цель заключается в том, чтобы мы все пережили этот поход. Чтобы мы победили.

Я хочу ему верить. Как же сильно я этого хочу.

Сжимаю в пальцах кожаные ремешки уздечки.

– Конечно, я отправлюсь в Цитадель.

Наши взгляды встречаются.

– Хорошо.

Я позволяю себе расслабиться и поверить, что нас связывает дружба.

– А что насчет моей шпильки?

Он одаривает меня широкой улыбкой и вручает украшение. Я провожу пальцем по серебряной птичке, а потом закалываю шпилькой не свои, а его волосы. Когда мои пальцы скользят по его шее и касаются шелковых локонов, Оук вздрагивает, и мне кажется, что виной тому совсем не холод. Мое внимание внезапно фокусируется на его теле – на длинных ногах и изгибе губ, на шее с мягкой ложбинкой и острых кончиках ушей, где раньше были серьги. На локоне, который выбился из-под моей шпильки и, касаясь светло-коричневого рога, падает на его скулу.

Когда мы смотрим друг другу в глаза, воздух между нами рассекает страсть – острая, как клинок. Время замедляется. Я хочу укусить его за губу. Хочу почувствовать жар его кожи. Скользнуть рукой под кольчугу и провести пальцами по лабиринту шрамов.

Хоб взлетает с мачты, и мы оба вздрагиваем. Внезапно осознав, где нахожусь, я вскакиваю на ноги, пожалуй, слишком быстро. Мне даже приходится ухватиться за деревянные крылья баклана, чтобы не свалиться в море.

Тирнан стоит где-то в двадцати футах от нас, вперив взгляд в горизонт, но я все равно краснею, словно он способен прочесть мои мысли.

– Рэн? – Оук смотрит на меня странным взглядом.

Я бегу к штурвалу, пригибаясь, чтобы не удариться о поперечную мачту. Но, даже оказавшись на расстоянии от принца, я все еще отчаянно желаю до него дотронуться.

К счастью, Оук не следует за мной. Он спускается с носа, чтобы переодеться в сухую одежду. Через некоторое время присоединяется к Тирнану на корме и молча забирает у него штурвал.

Зачарованная лодка, гонимая невидимыми ветрами, летит по морю. Мы встречаем шхуны, танкеры, прогулочные баржи и рыболовные судна. Взяв направление на север, мы проходим мимо побережья штата Мэн с одной стороны и островами Эльфхейма – с другой. Затем минуем залив Святого Лаврентия и оказываемся в Лабрадорском море.

Все должно было вернуться на круги своя, но этого не происходит. Каждый раз, когда Оук касается меня, передавая ломтик хлеба или бурдюк с водой, я не могу этого не замечать. Когда настает моя очередь вести ночью корабль по звездам, лицо принца притягивает мой взгляд, словно я могу увидеть его сны и через них узнать его тайны.

Со мной явно что-то не так.

На третий день, после завтрака, я поворачиваюсь к борту, чтобы выбросить в море огрызок яблока, но вдруг замечаю, что лодку окружили акулы. Их плавники бесшумно прорезают мертвую зыбь. Они поднялись так близко к поверхности воды, что я могу рассмотреть их длинные бледные тела.

У меня перехватывает дыхание.

Оук подносит руку к лицу, чтобы прикрыть глаза от яркого солнца, и в этот момент из моря выплывает русалка. Ее волосы серебрятся, словно солнечный свет, отраженный в воде.