Украденный наследник

Оук уже успокоился и снова лежит на санях неподвижно.

– Что это было? – спрашивает Тирнан, дрожа всем телом. Он бросает взгляд на лес, потом на меня, словно последние несколько минут стерлись из его памяти.

– Заклятье, – отвечаю я. – Чем дальше отойдем от леса, тем лучше. Идем.

Мы двигаемся по снегу, отражающему солнечный свет.

Так проходит все утро. Через час Оук начинает что-то бормотать себе под нос. Мы останавливаемся и подходим к нему, но он по-прежнему не осознает, где находится.

– Моя сестра думает, что только она может принимать яды, но я и есть яд, – шепчет он сам себе. Его глаза полуприкрыты. – Яд течет в моей крови. Я отравляю все, к чему прикасаюсь.

Я не ожидала услышать от него нечто подобное. Все вокруг обожают его. Но я помню, как в тринадцать лет он сбегал из дома, уверенный, что многие проблемы королевской семьи – его вина.

Хмурюсь от этих мыслей. Мы бредем дальше, и я чувствую, как кусочки льда застревают в моих волосах и впиваются в язык.

– Ты знаешь, какой у тебя сильный характер? – говорит Тирнан, выпуская изо рта облачко пара. – А еще ты очень сообразительная.

Возможно, так он благодарит меня за то, что я вывела его из леса.

– Значит, я не бешеный зверь, недостойный того, чтобы называться твоим спутником в этом походе? – язвительно отзываюсь я. Все-таки я еще не простила его за то, что он привязал меня к кровати в мотеле.

Он не пытается оправдаться.

– И ты вовсе не безобразна. Если тебе интересно мое мнение, в чем я весьма и весьма сомневаюсь.

– Зачем ты мне все это говоришь? – тихо спрашиваю я. Оглядываюсь на Оука, но он пристально изучает небо, тихонько смеясь себе под нос. – Ни за что не поверю, что тебя волнует то, как я выгляжу.

– Он говорил о тебе, – отзывается Тирнан.

Вот теперь я и правда чувствую себя диким зверем, которого пытаются выманить из логова. Я и хочу, чтобы он продолжил, и страшно этого боюсь.

– И что он говорил?

– Сказал, что не нравится тебе. – Тирнан бросает на меня оценивающий взгляд. – Я тогда подумал, может, вы поссорились в детстве. Но сейчас мне кажется, что он тебе нравится. Просто ты не хочешь, чтобы он об этом знал.

Он попал в самую точку, и это причиняет мне боль. Изо всех сил сжимаю свои острые зубы.

– Принц привык льстить. Очаровывать. Хитрить, – сообщает Тирнан, хотя в этом нет никакой необходимости. – Поэтому, когда он говорит что-то от всей души, ему нелегко поверить. Однако никто никогда не обвинял меня, что я льстец, и могу с уверенностью сказать… – Он осекается, потому что далеко впереди, среди снегов, проступают очертания Цитадели Ледяной Иглы.

Сейчас в ней на одну башню меньше, чем я помню. Некогда замок из облачного льда, похожий на огромный кусок кварца, насчитывал огромное количество шпилей и зубцов, но многие из них дали трещину и откололись. Зазубренные сосульки, когда-то служившие украшением, достигли гигантских размеров и теперь полностью заслоняют некоторые из окон и каскадом ниспадают по стенам. У меня перехватывает дыхание. Я столько раз видела это место в кошмарах, что сейчас, когда оно снова предстало передо мной, пусть и в полуразрушенном виде, я не могу отделаться от ощущения, что попала в очередной жуткий сон.

Глава 14

Солнечные лучи озаряют снег, растапливая слой льда, которому снова предстоит застыть с наступлением ночи. Сделав шаг, я чувствую, как под ногами трещит наст. Он тут же покрывается сеткой из трещин.

В этот раз я не падаю. Но среди сияющей, отражающей солнце заснеженной равнины очень сложно спрятаться.

Пока мы медленно продвигались к Цитадели, Оук очнулся и, развязав веревку, слез с саней, после чего объявил, что с ним все вполне хорошо. Однако вскоре выяснилось, что «вполне хорошо» – не совсем то же самое, что «хорошо», поскольку теперь он из последних сил бредет за нами на заплетающихся ногах, словно пьяный.

Тич снова отыскал нас и стремительно спикировал, опустившись на плечо Тирнану. Рыцарь попросил хоба отправиться на разведку.

– Давайте остановимся на привал, – говорит Тирнан, и Оук с благодарным видом опускается на снег. – Рэн предлагает нам всем переодеться.

– Я ценю твою заботу, чтобы мы все выглядели наилучшим образом, – произносит принц.

Я успела узнать Оука достаточно хорошо, поэтому ни на секунду не сомневаюсь, что он разгадал мой план. Я достаю форменную одежду, которую украла у Горги. Для себя, поскольку у меня голубоватая кожа, я выбрала платье служанки. У представителей сокрытого народа, как и у самой леди Ноури, кожа сероватого оттенка, а также у них есть хвосты. Моя кожа не подходит, да и хвоста у меня не имеется, но его отсутствие скроет длинная юбка.

Уздечку оборачиваю тканью, прижимаю к талии и закрепляю под платьем наподобие корсета. Нож опускаю в карман.

Я переодеваюсь быстро. Оук, дрожа от холода, натягивает грубые шерстяные штаны поверх гладких льняных брюк. Они свисают достаточно низко, чтобы его наполовину скрытые снегом копытца походили на сапоги. Тирнан тоже облачается в форму, ни на секунду не переставая дрожать.