Украинский философ Григорий Саввичъ Сковорода

Какую пользу принесет душѣ изслѣдованіе о формѣ и мѣрѣ Ковчега? Къ чему исцѣленіе и воскресеніе плотское, если чело-вѣкъ снова умираетъ? Возставая противъ бездушной внѣшности, Сковорода вооружался и противъ тѣхъ (а такихъ было не мало), которые думали, что одно монашеское одѣяніе даетъ спасеніе человѣку. Извѣстны его рѣзкія выраженія противъ современна-го ему монашества. Когда другъ Гервасій уговаривал его при нять монашество, указывая на славу, честь и изобиліе всего, его ожидающія, онъ возревновалъ объ истинѣ и сказал: „развѣ вы хотите, чтобы и я умножилъ число Фарисеевъ? "Ьшьте жирно, пейте сладко, одѣвайтесь мягко и монашествуйте! А Сковорода полагаетъ монашество въ жизни нестяжательной, малодовольствѣ, воздержности, въ лишеніи всего ненужнаго, дабы пріобрѣсть всенужнѣйшее, въ отверженіи всѣхъ прихотей, дабы сохранить себя самого въ цѣлости, въ обузданіи самолюбія, дабы удобнѣе выполнить заповѣдь любви къ ближнему, въисканіи славы Божіей, а не славы человѣческой". (См. еще примѣръ, въ 1-мъотд. (на 21 стр.). Такъ это разсказываетъ Ковалинскій. Но и здѣсь, какъ и въ другихъ случаяхъ, Сковорода не былъ от-рицателемъ: онъ возставалъ противъ монашества не въ его идеѣ, а только въ практическомъ осуществленіи, въ тѣхъ проявлені-яхъ, какія онъ видѣлъ въ современной ему действительности. Въ этомъ отношеніи чрезвычайно интересно одно его письмо къ Ковалинскому (1-е отд., стр. 45). Въ немъ онъ выражаетъ свое глубокое уиаженіе къ истинному монашеству и разъясняетъ свою мысль Ковалинскому, приводя цитаты изъ книги о мона-шествѣ Эвагрія, которую онъ въ то время читалъ. Народъ христіанскій дурно понимает монашество, говорить онъ. Главою ученыхъ богослововъ былъ Христос; высшимъ же мона-хомъ ученикъ христовъ, который старается быть во- всемъ по-добенъ своему учителю. Ты скажешь, что апостолъ выше монаха. Сознаюсь, но вѣдь и апостолъ дѣлается изъ монаха, который пока собою управляетъ, до тѣхъ поръ онъ монахъ, а если направляетъ также и другихъ на правильный путь, то дѣлается апостоломъ. Христосъ пока былъ въ пустыни, былъ мо-нахомъ, т. е. совершенно невещественнымъ. Такъ устанавли-

167

ваетъ Сковорода связь и вмѣстѣ съ тѣмъ разницу между от-шельникомъ и проповѣдникомъ. Естественно, что, ставя такъ высоко монашеское званіе, предъявляя къ нему такія огромныя требованія, Сковорода сильно вооружался противъ тѣхъ, которые только надѣвали на себя монашеское платье, не отставъ отъ земного. „Хочешь ли быть Павломъ Ѳивейскимъ, Антоніемъ Египетскимъ или Саввою освященнымъ? Лицемѣре! Къ чему жъ тебѣ финикова епанча Павлова! Къ чему Антоніевска борода, а Савинъ монастырь, капишонъ Пахоміевъ? Сей есть одинъ только монашескій маскарадъ. Какая же польза сею маскою сокрывать тебѣ смиренное твое сердце?.. Бѣгай молвы, объемли уединеніе, люби нищету цѣлуй цѣломудренность, дружись съ терпѣніемъ, водворися со смиреніемъ, ревнуй по Господѣ Вседержителѣ. Вотъ тебѣ лучи божественнаго сердца этихъ монаховъ-отшельниковъ (2-е отд. стр. 76). Не менѣе сильно, рѣзко вооружается Сковорода и вообще противъ ханжей и лицемѣ-ровъ. Вотъ картинное сатирическое изображеніе этихъ послѣд-нихъ. „Пятерица человѣковъ бредутъ въ преобширныхъ епан-чахъ на пять локтей по пути влекущихся. На головахъ капишоны. Въ рукахъ не жезлы, а дреколіе. На шею каждому по колоколу съ веревкою. Сумами, иконами, книгами обвѣшенны. Едва, едва движутся, аки быки, парохіальный колоколъ везущіи. Вотъ развѣ прямо труждающіися и обремененный. Горе имъ, горе! Сіи суть лицемѣры, сказалъ Рафаилъ. Мартышки истин-ныя святости. Они долго молятся въ костелахъ, непрестанно во псалтирь барабанятъ. Строятъ козни и снабдѣваютъ. Бродятъ поклонниками по Іерусалимамъ. По лицу святы, по сердцу всѣхъ беззаконнѣе. Сребролюбивы, честолюбивы, сластолюбцы, ласкатели, сводники, немилосерды, непримирительны, радующіися зломъ сосѣднимъ, полагающіи въ прибыляхъ благочестіе, цѣлующіи всякій день заповѣди Господни и за алтынъ оныя продающіи, домашніи звѣри и внутренніи зміи, лютѣйшіи тигровъ, кроко-диловъ и василисковъ. Сіи нетопыры между деснымъ и шуіимъ путемъ суть ни мужскаго, ни женскаго рода. Обоимъ враги, хромы на обѣ ноги, ни теплы, ни студены, ни звѣрь, ни птица. Шуій путь ихъ чуждается, яко имущихъ образъ благочестія,

17

десный же отвергаетъ, яко силы ихъ отвергшихся. Въ сумахъ ихъ песокъ Іорданской съ деньгами. Обвѣшенныя же книги ихъ суть типики, псалтыри, прологи и протчая. Вся ихъ молитва въ томъ, чтобъ роптать на Бога и просить тлѣнностей. Вотъ останавливаются молящеся и пѣть начинаютъ. Послушаемъ безбожные ихъ пѣсни Божія.