Укрощение дьявола

Вельзевул сразу стал серьезным и сказал с чувством:

— Именно там начались мои проблемы.

— Ты поступил великодушно.

— Ну, не знаю. Как все это странно — то, что у нас получилось, не правда ли.

— Ты жалеешь о нашей встрече?

— Нет, я бы так не сказал. Нет. Прости за то, что отправил тебя сюда.

Сара взглянула на Вельзевула полными слез глазами.

— Ты дал мне возможность по-новому увидеть себя, — сказала она, волнуясь.

— Я не очень понимаю тебя, — пробормотал Вельзевул, смущенный ее слезами.

— Было о чем подумать, когда я осталась совсем одна. Как легко можно потерять всякое удовольствие от жизни!

— Ну, так скажи, что времени у тебя было мало.

— О нет! Эти четыре дня станут самым ужасным событием в моем прошлом.

— Я могу сделать так, что ты навсегда о них забудешь.

Тут Сара вздрогнула и возразила решительным тоном:

— О чем ты говоришь? Нет, Вилли, этого мне не надо. И вообще мне все равно забуду или нет, дело в том, что я изменилась, я уже не та, какой была прежде. Не зря ты послал меня сюда. Видишь ли, если говорить откровенно, то именно здесь, на этом острове, я получила широкое представление о жизни.

— Значит, причина была хорошей. Теперь я знаю, почему люди становятся проповедниками. Скажи, а тебе не казалось будто тобою движет какая-то сила, которая находится вне тебя, а ты только позволяла вести тебя?

— Да, я чувствовала чудесное вмешательство своего ангела-хранителя. Он мне рыбу послал.

Вельзевул улыбнулся.

— У твоего ангела очень странное имя: Флоп-оверкиль.

— Как мило! Ты пока ничего не понял!

— Ну вот, теперь ты скажи, что я должен понимать.

— Мне было страшно и больно: может я и получила то, что заслужила, но я все-таки второсортная жертва в этой истории твоего падения. Я верила в тебя, хотя никто во всем мире в тебя не верит. Ты не имел права оставить меня здесь одну. Надеюсь, эти мои страдания заставили тебя понять, что надо быть негодяем, чтобы отправить меня в наказание на остров, где я плакала из-за тебя и была в отчаянии, что умру голодной смертью. Ты знал, как я тебя люблю: я все готова была для тебя сделать.

— Ради бога, не заставляй меня оправдываться. Тебе мало того, что я себя виновным чувствую! Черт тебя возьми, Сара! Впервые в жизни мне стыдно. И перед кем? Женщиной!

— Я не позволю, чтобы ты отмахнулся от меня, как от какой-то уличной девки!

— Пойдем домой.

— Проклятый мизантроп! Ты всех гонишь от себя. А недавно убить меня хотел. Я соберу свои вещи и уйду. Я не могу жить с мужчиной, который ненавидит меня так сильно, что хочет моей смерти.

— Ну, раз ты уж сама об этом сказала, не будем говорить о том, почему мы должны расстаться.

Сара ничего не ответила, и больше они об этом не говорили.

24. Сара действительно изменилась. Душевное потрясение оставило след в душе и повлияло на ее отношение к Вилли. В этом свете возвращение в Нью-Йорк ничего не значило для них обоих. Говорят, что все истории, в которых торжествуют темные силы, свидетельствуют о том, что какой бы вид не принимал дьявол, он всегда притворяется, а осуществив коварный замысел заставляет жертву дорого заплатить за свое посягательство. Но наш дьявол чувствителен ко всему великому и красивому. К тому же у него отменное чувство юмора. Вышеупомянутое предположение содержит в себе два утверждения, с последним согласиться трудно, так как все в нашей истории противоречит ему. Изгнание Сары на дикий остров обошлось без серьезных последствий, мучительные состояние, которое она испытывала на протяжении четырех дней, все-таки имело положительный результат — она избавилась от иллюзий в отношении Вельзевула. Страдания исцелили ее от любовной лихорадки. Сара так и не узнала, что своим спасением обязана только уму и находчивости, которые она проявила самым блестящим образом. Помните, что она написала губной помадой на чемодане? Это изречение, если не образумило Вельзевула, то хотя бы создала нужное настроение.