Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Блонди с улыбкой заметил, что Рики украдкой отвел руку от своего по-прежнему твердого члена.

— Ну а сейчас, пет, — объявил он, — я доставлю удовольствие тебе.

Рики вздохнул с облегчением — теперь не нужно было унижать себя просьбами. Распаленный до предела, он вмиг оказался снова на кровати, раздвинув ноги и с бьющимся сердцем ожидая, когда хозяин продемонстрирует ему свои выдающиеся умения. Видя такой энтузиазм, блонди с улыбкой присоединился к своему пету, подразнил своим искусным языком сначала рот, затем шею, спустился на грудь и продолжил увлекательный путь вниз по животу. Рики уже терял голову от возбуждения, короткими жадными толчками подавая бедра вверх. Он отчаянно хотел Ясона, наслаждаясь каждым его движением, каждым касанием, мечтая поскорей достичь разрядки во влажных объятиях губ своего хозяина — и вместе с тем сгорая от чувства вины. Рики вспомнил Гая, своего бывшего любовника из трущоб, который ни в какое сравнение не шел с его теперешним хозяином, и почувствовал себя последним подонком. Он приподнял голову, когда блонди, добравшись, наконец, до места назначения, принялся умело орудовать там языком. Невозможно было отрицать, что Ясон действует на него, как приманка на голодного зверя. Безупречное точеное лицо, изобретательный острый ум, восхитительные длинные волосы, уверенные нежные прикосновения — все это лишало Рики покоя и сна. Не в силах устоять, он погрузил руки в мягкие волосы Ясона, пропуская шелковые пряди между пальцами. Ясон подарил ему обольстительный взгляд своих ясных голубых глаз, полностью завладев его членом, и сердце Рики сорвалось в галоп. Голова пета запрокинулась, он издал тихий стон, прикрыв глаза рукой, словно защищаясь от непреложной истины, с которой был не в силах встретиться лицом к лицу.

— Ясон, — шептал он.

Мгновение спустя он закричал в голос, забившись в экстазе, когда его хозяин вознес своего пета на вершину, которой он еще никогда не достигал, открыв для него наслаждение, которого он даже вообразить не мог, которое никто — даже Гай — никогда ему раньше не дарил.

— Да, твою ж!.. — вскрикнул Рики, пытаясь сдержать подкатившие к глазам слезы. Потерпев неудачу, он, сам себе удивляясь, захлебнулся рыданиями. Ясон заключил его в объятия, ласково гладя по волосам.

— Что случилось, пет? — мягко спросил он.

Ничего не ответив, Рики спрятал лицо на груди хозяина, с мучительным, обреченным стоном.

Ясон не знал, что и думать о причинах внезапного срыва, тщетно пытаясь разгадать, что творится в голове этого странного монгрела, чье настроение меняется по сто раз на дню без всякой видимой причины и цели, словно ветра, что проносятся над Танагурой.

====== Глава 6 Мятеж и прощение ======

Рики прохаживался у павильона, наслаждаясь свободой, когда услышал знакомый низкий голос.

— Ты ведь Зет сто семь Эм, так? Ясонов полукровка?

Повернувшись, он столкнулся нос к носу с Раулем, внушительным блонди, приходившим в гости к Ясону в тот самый день, когда Рики своей буйной выходкой вывел хозяина из себя и нарвался на взбучку, которую забудет еще очень не скоро.

Монгрел коротко кивнул, задаваясь вопросом, что от него понадобилось этому типу, чья высокомерная физиономия уже начинала его тихо бесить.

— Я слышал, сцена наказания была весьма впечатляющей. Жаль, что не смог поприсутствовать. Думаю, тебе крайне повезло с хозяином. Посмей ты устроить подобный возмутительный дебош в моем доме, я бы использовал С-20 на всю катушку, ну а труп велел сбросить в залив Манатунг на корм кростам.

У Рики язык так и чесался расписать в красках, что бы он сам сделал с трупом Рауля, будь у него такая возможность. Однако, слишком хорошо помня уроки хозяина о вежливом обращении к элите, он сделал над собой титаническое усилие и смолчал.

Заметив, что монгрел еле сдерживается, Рауль продолжил с легкой улыбкой:

— Скажи-ка мне, Зет сто семь Эм, правда ли, что Ясон с тобой совокупляется?

Рики в замешательстве уставился на Рауля, уверенный, что это не тот вопрос, который блонди на каждом шагу задают петам.

— Выходит, так оно и есть — у тебя все на лбу написано. Удивляться тут нечему, Эос уже давно полнится слухами. Хотя это выше моего понимания — как он мог снизойти до какого-то грязного полукровки. Это же просто омерзительно!

Блонди наклонился вперед и ледяным тоном добавил:

— Если погубишь репутацию Ясона, я сделаю тебя моим собственным петом и буду каждый день выбивать, как коврик, пока не надумаю избавиться.

Рики затрясло от ярости, вся его бизонья натура так и рвалась накостылять этому куску элитного дерьма. Только страх перед гневом хозяина и память о недавней выволочке заставили его сдержаться.

Презрительно усмехнувшись, Рауль удалился, а монгрел провожал его взглядом, сжимая и разжимая кулаки. Неожиданная встреча испортила всю прогулку, и он вернулся в хозяйские апартаменты в пентхаусе в отвратительном расположении духа. Как ни странно, Ясон уже ждал внутри, хотя до вечера было далеко.

— А, Рики! Иди ко мне, мой пет, — позвал блонди, сидевший у окна, скрестив ноги, с бокалом вина в руке.

Рики приблизился.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство