Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— Садись на колени, — приказал Ясон, располагаясь поудобнее. Когда монгрел умостился на коленях хозяина, тот взял его за подбородок и заглянул в глаза.

— Ну, что случилось? Похоже, тебе есть, что рассказать.

Рики молчал, сомневаясь, стоит ли передавать Ясону подробности их встречи с Раулем.

— Все ясно. Пожалуй, начну за тебя. Дело в Рауле, так?

Глаза Рики расширились, он терялся в догадках, магия или технология помогла Ясону обо всем прознать. Он даже окинул взглядом собственную одежду в поисках хитро запрятанного жучка.

Ясон расхохотался.

— Бывает, все твои мысли видны как на ладони, — сказал он и шепотом добавил: — Жаль, не всегда.

Рукой, державшей бокал, он указал в сторону окна.

— Я видел тебя внизу, у павильона. И заметил, как подошел Рауль. Похоже, он много всякого тебе наговорил. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о вашей беседе, мой пет.

Вздохнув свободнее, Рики поведал в деталях о своей встрече с Раулем. Лицо Ясона оставалось бесстрастным, но монгрел уже достаточно хорошо изучил своего хозяина и чувствовал закипающий под маской спокойствия гнев. Блонди сделал глоток вина и тихо засмеялся.

— Ох уж этот Рауль, — прошептал он и отдал приказ: — Вставай!

Когда пет подчинился, хозяин игриво шлепнул его по заднице. Эта привычка, которую он в последнее время приобрел, выводила Рики из равновесия.

— Я тебе не... ребенок! — взвился он. — Ты не можешь делать со мной все, что в голову взбредет!

С улыбкой Ясон поставил бокал на стол.

— Позволь мне в этом усомниться, — заявил он, хватая пета и укладывая к себе на колени, после чего отлупил до крайности возмущенного монгрела — сильно, но в меру.

— Я твой хозяин, а потому могу делать с тобой абсолютно все, что взбредет в мою голову! — добавил он, шлепая Рики все сильнее.

— Отпусти, Ясон! Чтоб тебя!.. Чертов засранец!

Ясон наклонился к своему пету.

— Вот как, ты осмелился бросить прямой вызов моему авторитету. Значит, настало время для серьезного наказания.

Теперь уже Рики стало по-настоящему больно, хотя он и старался этого не показать. Блонди на самом деле плохо умел рассчитывать собственную силу.

— Хватит уже, Ясон! — взмолился, наконец, монгрел, съежившись от боли.

Одной рукой хозяин поставил своего пета на пол.

— Ну вот, теперь ты должным образом наказан. Будь добр в дальнейшем слушаться, в противном случае придется прибегнуть к более жестким воспитательным мерам.

Рики прислонился к стене, засунув руки в карманы.

— Оттянулся по полной, да?

Ясон поднялся, накинув плащ грациозным, плавным движением.

— Я выйду ненадолго... повидать Рауля, — сообщил он, устремив на пета многозначительный взгляд, затем взял Рики за подбородок и добавил: — По возвращении я намерен отведать тебя с особым удовольствием.

— Ты каждый день только этим и занимаешься.

Ясон подался вперед.

— Нахальным петам причитается наказание вне очереди. Нетрудно предсказать, что один безнадежный неслух скоро заработает очередную трепку.

Рики только фыркнул в ответ, а когда хозяин отвернулся, послал ему вслед лукавую улыбку. Он бы отдал все на свете, чтобы послушать, что Ясон скажет Раулю, этой элитной дряни, которую монгрел всем сердцем презирал.

Чем больше Ясон размышлял о неожиданной выходке своего друга, тем сильнее закипала в нем злость. Рауля явно мучила ревность; но то, что он посмел допрашивать пета о подробностях личной жизни хозяина, уже не лезло ни в какие ворота. Завуалированная угроза убийством, обещание сделать Рики своей собственностью — Ясон и сам не знал, что из этого приводило его в б'oльшую ярость. Рауль прекрасно понимал, что не имеет права даже заговаривать с чужим петом, а уж тем более — угрожать или пытаться вытряхнуть из него сведения личного характера. Ясон гордился Рики, сумевшим не поддаться на провокацию, и сознавал, как дорого это стоило гордому главарю «Бизонов».

В первый момент Рауль удивился, увидев Ясона в своих апартаментах, но, уловив крайнее недовольство незваного гостя, не сдержал ироническую улыбку.

— Вижу, малыш-монгрел уже нажаловался хозяину.

— Как ты посмел ему угрожать? Да еще… лезть в мою личную жизнь?

— Я беспокоюсь лишь о тебе, — с жаром ответил Рауль. — Ты никогда не задумывался, к чему все это может привести, если вовремя не остановиться? Юпитер…

— Моя личная жизнь тебя ни в коей мере не касается. И Юпитер, кстати говоря, тоже.

Рауль сделал шаг вперед, потянувшись к Ясону.

— Ты отдалился от меня. А ведь когда-то все было иначе.

— Дела давно минувших дней, — с раздражением бросил Ясон.

— Выходит, чувств больше нет? — зло вскинулся Рауль.

Ясон опустил взгляд.

— Чувства-то есть… только не к тебе.

В бешенстве Рауль схватил его за плечи и яростно, отчаянно поцеловал. Ясон оттолкнул своего друга недрогнувшей рукой.

— Не могу поверить, что речь идет об этом пете! Ясон, неужели ты хочешь сказать, что предпочитаешь мне грязного полукровку в своей постели?

— Я хочу сказать, что мои отношения с Рики — не твоя головная боль, и хотя я люблю и уважаю тебя как друга, наша страсть давно остыла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство