Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

— Я подожду, — заявил гость, явно намереваясь войти.

Дэрил заступил ему дорогу.

— Как ты смеешь вставать у меня на пути?! — взревел возмущенный блонди.

— У меня… есть причина.

Рауль сбавил тон.

— Приказ Ясона?

— Нет, но…

— Прочь!

Грубо оттолкнув фурнитура, Рауль, вне себя от злости, ворвался в пентхаус. Увидев Рики в цепях и изуродованную картину рядом с ним, блонди примерз к полу, не в силах отвести потрясенного взгляда от своего испорченного шедевра. Все его добрые намерения и планы примирения с бывшим любовником в один миг отправились коту под хвост, и блонди снова овладело лишь одно желание — желание мести.

— Ты покойник, — прошипел Рауль и кинулся на монгрела. Тот стремительно вскочил, но где ему было тягаться с блонди, тем более что цепь и ошейник сковывали его движения.

Рауль с разбега заехал Рики кулаком по лицу и тут же — в живот. Монгрел согнулся пополам, хватая ртом воздух, но блонди, не дав ему опомниться, схватил его и швырнул в стену. Дэрил, не задумываясь, подбежал и запрыгнул на спину Рауля. Драться он совершенно не умел и только и смог, что изо всех сил вонзить зубы в ухо блонди. Тот взвыл от ярости и боли, сбросил противника на пол, несколько раз пнул его ногой, затем схватил за грудки и отправил в полет до ближайшей стены. Фурнитур сполз на пол и отключился.

Воспользовавшись тем, что Рауль отвлекся, Рики вскочил на ноги и, собрав все силы, ринулся в бой. Пара-тройка ударов попала в цель, но в итоге монгрел не устоял перед нечеловеческой силой блонди. Он увидел Дэрила, лежащего на полу, из уголка его рта вытекала струйка крови. Больше всего Рики сейчас хотел, чтобы пришел Ясон и спас их обоих. И с этой мыслью он провалился во тьму.

Монгрел открыл глаза в незнакомой мрачной комнате. Над ним, скрестив руки на груди, с лицом, покрытым синяками и ссадинами, возвышался Рауль.

— Отлично! Наконец-то ты очнулся. Теперь ты мой, Рики, — со всеми потрохами. И пора уже тебя наказать…

====== Глава 32 Слезы блонди ======

Рики в ужасе уставился на Рауля. Первым его побуждением было вскочить на ноги, но он весь похолодел, когда обнаружил, что не может сдвинуться с места — связанные руки крепились к чему-то у него за головой, широко разведенные в стороны ноги тоже были прикованы. Монгрел лежал на кровати, полностью обнаженный.

— Ясон! — закричал он в панике, отчаянно пытаясь разорвать путы и понимая бесплодность своих усилий.

Раздался низкий зловещий смех Рауля.

— Он тебя не слышит. До твоих воплей здесь никому нет дела.

Широко распахнутыми глазами Рики смотрел на своего похитителя. Из одежды на Рауле оставалась лишь пара тончайших шелковых панталон, его длинные локоны волнами струились на мускулистый торс. Руки, словно высеченные из мрамора, блонди скрестил на груди, и мощные бицепсы бугрились, напоминая о невероятной силе, с которой монгрел познакомился слишком близко. Лицо и волосы Рауля были выпачканы кровью, на левой щеке красовался синяк.

Рики попытался воскресить в памяти события дня. Прикованный к столбу, он приходил в себя после порки тростью. И тут явился Рауль, а потом…

Сердце монгрела отчаянно забилось — он вспомнил, что Дэрил упал без сознания после того, как блонди швырнул его об стену. Рики чувствовал на шее холодный металл — значит, он все еще был в ошейнике, но цепь куда-то исчезла…

— Где Дэрил? И где я?

Монгрел окинул взглядом незнакомую комнату, пытаясь найти какую-нибудь подсказку. В полумраке он разглядел длинный низкий стол, а на нем…

Рики содрогнулся.

На столе, словно на витрине, были аккуратно разложены всевозможные орудия пытки. Где-то неподалеку раздавались пронзительные крики.

Рауль слегка наклонился вперед, довольно улыбаясь.

— Ты в «Башне Усмирения».

Эти слова наполнили сердце Рики безысходностью — он прекрасно знал, чем славится «Башня Усмирения», частное владение Омаки Гана, пользовавшегося крайне дурной репутацией. В этот дворец наказаний, мрачный, но шикарный отель, элита приводила своих петов и фурнитуров, чтобы любыми средствами принудить их к абсолютному послушанию. Как правило, петы — за редкими исключениями, считавшимися отклонением от нормы — обладали врожденной покорностью, поэтому хозяева обычно доставляли их сюда лишь для того, чтобы потешить садистские стороны собственной натуры. Многие блонди любили наказывать их без всякого повода, просто для развлечения, и Омаки Ган всячески потворствовал их прихотям, предлагая все виды устройств и технологий, способных потрафить самым извращенным вкусам танагурской элиты. В «Башню» часто попадали петы, предназначенные для уничтожения, и здесь их обычно забивали насмерть хлыстом С-20. Омаки Ган занимался петами, от которых отказались хозяева — пристраивал тех, кто постарше, в бордели и открытые клубы и избавлялся от тех, кто был случайно или намеренно убит во время наказания.

Ясон часто грозился отправить Рики в «Башню» на перевоспитание, но так и не осуществил свою угрозу. Блонди предпочитал разбираться с проступками непокорного монгрела, не покидая пентхауса.

— Он… тебя точно прикончит, — предупредил Рики Рауля, отчаянно желая поскорее увидеть Ясона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее