Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Юи удивился, но нисколько не обиделся, понимая, что Рауль ополчился не против него, но против боли. Блонди тут же пожалел о том, что сделал, чувствуя себя последним болваном. Он протянул Юи руку и хмуро сказал:

— Я… не хотел причинить тебе боль.

Юи взял протянутую руку и улыбнулся, когда Рауль потянул за нее и с легкостью поставил его на ноги.

— Мне не больно. Вам… что-нибудь принести, хозяин?

Блонди что-то невнятно промычал и со вздохом закрыл глаза. Опиат, который дал ему фурнитур, начинал действовать, и Рауля клонило в сон.

— Если вы… повернетесь на бок, я мог бы сменить белье, — предложил Юи, содрогаясь при виде испятнанных кровью простыней.

Рауль молча повернулся на бок. Проворно перестелив постель, фурнитур помог хозяину улечься поудобнее, освежил его лицо влажной салфеткой, расчесал прекрасные длинные волосы и помассировал ему виски — так мать успокаивает ребенка, чтобы тот поскорее заснул. Когда Юи уже собрался уходить, блонди схватил его за руку.

— Останься, — приказал он. Присутствие красивого парня и его мягкие прикосновения действовали на хозяина умиротворяюще. Гордость не позволяла просить у фурнитура того, чего ему бы хотелось, но блонди надеялся, что тот догадается сам.

Рауль не отпускал его руку, и сердце Юи забилось от волнения. Угадав желание хозяина, он принялся тихонько поглаживать его лоб. Блонди удовлетворенно вздохнул и, убаюканный, погрузился в объятия сна.


Натянув перчатки, Ясон повернулся к Катце.

— У меня еще есть кое-какие дела. Ты остаешься за главного. — Блонди снял с себя пояс с усмирительной тростью и вручил фурнитуру. — Смело используй при необходимости.

— Не вопрос. — Нацепив пояс, Катце затянул его потуже, и теперь орудие усмирения всегда было под рукой. — Ясон, насчет Энью…

— И что с ним?

— Сегодня утром он кое о чем проговорился. Может, я чего-то недопонял, но, как он выразился, Юпитер сказала ему, что ты… отклонение от нормы.

Ясон призадумался.

— Это невозможно. Юпитер с петами не общается.

— И всё же тебе не кажется подозрительным, что она подарила тебе этого Энью?

Ясону это казалось крайне подозрительным — по многим причинам. С их первой встречи в «Темной Лошадке» подарок Юпитер не шел у него из головы. Блонди кивнул.

— Я за ним присмотрю.

— И вот еще что. Утром я накопал информацию о ксеронцах. Этот их «интервал», который уже у нас на носу — мощная штука. Во время гона у них выделяются феромоны — в сотни раз больше, чем у амойцев. Сейчас он смирный как овечка, но скоро превратится в дикого зверя. Придется держать его на цепи, пока он не успокоится. Но тебя — да и Рики тоже — потянет на него, как муху на мед. Я просто подумал… тебе следует это знать.

— Я и сам уже догадался, — ответил Ясон. — Это многое проясняет. Видимо, придется подождать, пока закончится его гон, прежде чем вести парня к портному.

— Мудрое решение. — Фурнитур с одобрением улыбнулся. — Он уже сейчас выглядит слегка… на взводе.

— Да, Катце, еще кое-что. Я хочу, чтобы ты нанес акселератор на раны Рики. Используй целый баллончик.

— Сделаю.

— Он будет не в восторге, — предупредил Ясон. — Возможно, придется его привязать.

— Нужно будет — привяжем.

— И еще — позвони, пожалуйста, Ксиану Сами. Скажи ему, мне нужен Джутиан, как только он будет готов. Не хотелось бы тянуть с его обучением. Ксиан знает Дэрила, и если он начнет задавать вопросы, отвечай, что Дэрил в больнице с почечной инфекцией, но в подробности не вдавайся.

Катце кивнул.

— Пока что обучать Джутиана будешь ты, Катце. Позже он займет место Дэрила.

Это была новость так новость! С тех пор как Ясон объявил Дэрилу о своем решении, у Катце не было возможности перекинуться словечком с любовником — если не считать краткого разговора, когда Дэрил, истекая кровью, лежал на полу.

— А что… что будет с Дэрилом? — в панике спросил Катце.

— Я решил найти его талантам более достойное применение. У меня в голове уже сложились кое-какие планы, — уклончиво ответил блонди.

— Значит… он больше не будет служить у тебя фурнитуром?

— Нет. Как только Джутиан всему научится, Дэрил повторит твою судьбу. Я поселю его где-нибудь в городе… если только ты сам не захочешь разделить с ним кров.

С отчаянно бьющимся сердцем Катце воззрился на блонди, боясь поверить своему счастью. Он не знал, что и сказать, какими словами благодарить хозяина за этот необычайный подарок.

— Надо полагать, мой план заслужил твое одобрение? — с мягкой ироничной улыбкой заметил блонди.

— Еще бы, — прошептал Катце, и в глазах его защипало.

— Только не думай, что я позабыл о наших с тобой неоконченных делах. Однако я решил отменить наказание Дэрила — его попытка защитить Рики достойна всяческой похвалы. Довольно с него и полученных травм. Но между мной и тобой все еще остался… вопрос, требующий разрешения.

— Накажи меня сегодня вечером, — попросил Катце.

— С чего вдруг так загорелось?

— Я просто… не хочу, чтобы Дэрил видел, как я страдаю.

Блонди кивнул. Поначалу предполагалось, что это станет частью наказания, но, учитывая состояние Дэрила, Ясон готов был пойти Катце навстречу.

— Хорошо.

— Ясон, могу я сначала навестить Дэрила?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство