Укрощение Рики (ЛП)

— Черт. Сочувствую. Вот дерьмо! Здесь ведь и я тоже виноват… это же тебе всё за «Интуицию», так?

— Ну, ты тут ни при чем… хотя, нет, при чем, конечно же, — ухмыльнулся фурнитур.

— Ты сам этого хотел, не отрицай, — поддел его Рики.

— Это всё детали. Ну что, сделаешь для меня то же самое сегодня вечером?

— Сделаю — если дашь мне отсосать.

Катце усмехнулся.

— Давай, ткни меня в это носом! — Было время, когда безжалостные подколки Рики могли бы глубоко ранить кастрата, но он давно уже не принимал подобные замечания близко к сердцу. — Эй, только Дэрила так не дразни, даже не думай! — пригрозил он, зная, что его возлюбленный так и не смог смириться со своей утратой.

— Не буду. Извини. Это была… похоже, я просто засранец.

— Ага, еще какой! — согласился Катце.

— Сукин ты сын!

— Держи язык на привязи, иначе будешь у меня скулить, как побитый щенок!

Рики засмеялся.

— Случайно вырвалось. И вообще… ты не посмеешь!

— Я — да не посмею? — Катце вытащил усмирительную трость из ножен и с ехидной ухмылкой похлопал по ладони. — Ох ты ж… рука так и чешется… как удобно: лежишь тут связанный, и всё такое!

— Катце! Клянусь тебе… Даже не думай! Только дотронься до меня этой хренью, я тебе мозги вышибу!

— О, я бы на это посмотрел! А кишка у тебя не тонка? Я думал, после моей затрещины ты так и распустишь нюни.

— Было охренеть как больно, — смеясь, признал Рики. — Что за блажь на тебя нашла?

— В отличие от тебя, я твердо усвоил: когда Ясон смотрит, нужно подчиняться без рассуждений. И не жди от меня поблажек только потому, что мы друзья. В присутствии хозяина его слово — закон!

— О боже! Ты прямо как Дэрил.

Услышав имя своего возлюбленного, Катце улыбнулся.

— Я выполню любой приказ Ясона — да и тебе советую. Если он велит засунуть эту палку тебе в задницу, туда она и отправится!

— Спасибо, она уже там побывала.

— Что? — расхохотался Катце.

— Я пытался… ох, бля! Забудь.

Катце ухватился за бока и хохотал до слез.

— Что ты пытался сделать, мелкий извращенец? Срань господня! Ну, ты и затейник!

— Типа того.

Катце снова вложил трость в ножны.

— Так что… ты побрызгаешь меня акселератором?

— Да сделаю, только… эта дрянь на открытых ранах адски жжется… это же будет двойное наказание!

— Ничего, переживу. Да и ты, кстати, тоже — вот, получи последнюю порцию.

Фурнитур распылил на задницу Рики остатки акселератора. Вопли монгрела снова наполнили пентхаус и привлекли внимание Энью. Первая серия криков застала ксеронца в момент оргазма, так что ему было не до любопытства. Теперь же он выбрался из своей комнаты, тихой сапой прокрался через зал к дверям спальни монгрела и украдкой заглянул внутрь.

Рики лежал, привязанный к кровати, верхом на нем сидел Катце с усмирительной тростью на поясе и брызгал чем-то на задницу монгрела, отчего тот, по всей видимости, и вопил. Опустошив баллончик, фурнитур встал и освободил страдальца.

Рики повернулся и заметил Энью.

— Фигасе! Брысь отсюда, кот помоечный!

— Я не в твоей комнате. Чисто технически я стою в зале, а он тебе не принадлежит. И вообще, дверь надо закрывать!

Монгрел сменил тактику.

— Ну и верещал ты, когда тебя трахали, кошак! — сказал он, и в темных глазах заплясали злые огоньки. — Стесняюсь спросить — неужели тебе не понравилось?

Ксеронец за словом в карман не полез.

— Кому оно понравится — с монгрелом-то?

— Захоти я, чтоб тебе понравилось, ты бы у меня мурчал от удовольствия, котик, — не сдавался Рики. — Только вот цель у меня была другая.

— Погоди, пока хозяин Ясон не прикажет мне взять тебя!

Рики развеселился.

— Помечтай, дорогуша! Ничего тебе не выгорит!

Энью загадочно улыбнулся.

— Это мы еще посмотрим! А твои синяки впечатляют, Рики! Гордись — как же крепко любит тебя хозяин, от его любви на тебе уже пробы негде ставить!

— Ах ты, чертов мелкий… — Монгрел, в одной рубашке, вскочил с кровати и рванулся за ксеронцем, который сломя голову помчался по залу. Оба пета как угорелые носились по пентхаусу, пока, пробегая мимо хозяйского кресла, один из них не повалил кофейный столик. Стоявшая на нем лампа упала на пол и разбилась.

— Рики! Энью! Сейчас же прекратить! — взревел Катце, бросаясь следом за ними.

Ворвавшись в главный зал, петы вихрем закружились вокруг обеденного стола. Выхватив из ножен трость, Катце с силой заехал по столешнице. Раздался оглушительный треск, Энью и Рики замерли и в изумлении вылупились на фурнитура.

— Ну, всё — три удара каждому! Рики, ты первый. Ладони на стол!

— Да ладно тебе, Катце! — прошептал монгрел. — Ты же не всерьез…

— Я серьезен как никогда. Живо, Рики!

Поколебавшись, Рики неохотно подчинился и положил руки на стол, уверенный, что фурнитур легонько шлепнет его для очистки совести. Когда же Катце обрушил на его и так уже пострадавшие бедра жгучий удар, удивленный монгрел вскрикнул от боли. Второй и третий удары оказались ничуть не слабее, и только усилием воли Рики удалось сдержать выступившие на глаза слезы.

— Энью, теперь ты. Ладони на стол!

В оцепенении от увиденного, ксеронец изображал статую. Слыханное ли дело, чтобы фурнитур получил право наказывать петов? Этот Катце ведь не собирается и впрямь бить его… палкой?