Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Обняв Рики за плечи, Ясон напомнил о своем желании, толкнувшись вперед. Пет намек понял и принялся целовать грудь хозяина, затем перешел к посасыванию его сосков и не спеша двинулся на юг, отмечая губами свой путь на идеально плоском животе. Его сердце колотилось в предвкушении еще более интимной близости с человеком, равного которому по красоте он еще не встречал. Член блонди стоял в полный рост, впечатляя своим размером темноволосого полукровку из трущоб. Стоит ли удивляться, что в первый раз Рики от боли чуть на стенку не полез. Монгрел обнял ствол рукой и осторожно тронул языком головку, словно не решаясь попробовать на вкус.

Положив руку на голову Рики, Ясон перебирал пальцами темные волосы, пока пет исследовал губами его мужское естество. Влажное тепло приятно возбуждало, дрожь удовольствия пробегала по спине. Монгрел явно не был новичком в любовных утехах, и хотя кое-какие навыки стоило бы отточить, Ясон присудил способностям пета весьма высокий балл. Пожалуй, было бы неплохо, — и притом очень приятно — преподать ему пару-тройку уроков по искусству ублажения своего хозяина, но прямо сейчас благодаря умениям Рики Ясон был в достаточной степени ублажен.

Блонди приподнялся на локтях, чтобы понаблюдать за Рики, и едва не поддался искушению позволить тому довести дело до финала. Но тут его посетила свежая идея, и он потянулся к тумбочке за флаконом. Рики тут же заметил движение хозяина и не сумел сдержать дрожь.

— Иди-ка сюда, пет, и ложись рядом, — последовал очередной приказ.

Рики повиновался, и Ясон заметил тень беспокойства на его лице.

— В чем дело, Рики?

— Тебе... не понравилось? — неуверенно спросил пет.

— И это все, что тебя беспокоит? — рассмеялся Ясон и, склонившись к Рики, заверил: — Ты был хорош. Очень.

— Тогда зачем... — начал пет, не сводя глаз с флакона.

— Таково мое желание — оказаться внутри тебя.

С этими словами Ясон взял руку монгрела, налил ему в ладонь жидкость из флакона и направил ее к своему пульсирующему стволу. Рики нанес смазку на член хозяина, а тот, увлажнив маслом палец, медленно проник в узкий вход своего пета. Дрожь Рики стала заметна невооруженным глазом.

— Что, неужели боишься?

— Еще чего! — вскинулся монгрел, и в его глазах полыхнули знакомые дерзкие искры, по которым Ясон уже начинал скучать.

Блонди улыбнулся и поцеловал Рики в лоб.

— Тогда ложись на кровать лицом вниз.

На миг Рики заледенел. В прошлый раз он слышал эти самые слова, когда... Усилием воли отбросив дурные воспоминания, он перекатился на живот.

На красивой заднице еще виднелись бледные шрамы, и Ясон с удивлением обнаружил, что зрелище его заводит. Он продолжал двигать палец вперед, назад и по кругу, чтобы подготовить тело монгрела к вторжению. Рики был необычайно узким, что доставляло Ясону море удовольствия, но во время проникновения — по крайней мере поначалу — причиняло пету мучительную боль. Испытанный оргазм помог Рики расслабиться, но этого было недостаточно, чтобы полностью избавить его от неприятных ощущений.

Наконец Ясон переместился в более удобное положение, приготовившись войти в своего пета-полукровку, но Рики вдруг запаниковал, вывернулся и рванулся прочь. Неожиданный демарш позабавил удивленного Ясона, но он играючи пресек попытку побега, швырнув пета лицом на кровать и придавив сверху собственным телом.

— Мне что, снова тебя наказать? — ехидно прошептал он в ухо Рики. — Где там мой хлыст, а?

— Не надо! — выдохнул монгрел, голос отказывался ему служить. — Помоги мне, Ясон!

Безумная просьба пета вызвала у Ясона сдавленный смешок.

— Помочь тебе — в чем?.. Защитить от меня самого?

Рики молчал, осознав, какую чушь только что сморозил.

— Я буду нежным, пет, — пообещал Ясон.

— Нет, — еле слышно взмолился монгрел.

— Рики! — прикрикнул блонди. — Либо ты подчиняешься — либо я беру хлыст!

Рики оставил последние попытки сопротивления и послушно принял позу, раздвинув ноги, словно приглашая Ясона войти. Блонди не смог сдержать улыбку. Он вовсе не горел желанием снова наказывать своего пета — только если тот не оставит ему выбора, — но с удовольствием убедился, что одна только угроза наказания вполне способна призвать непокорного пета к повиновению.

Он раздвинул бедра Рики еще сильнее, выставив напоказ соблазнительную дырочку. Затем очень медленно и плавно он начал пробираться внутрь, останавливаясь каждый раз, когда Рики охал от боли. Он дожидался, когда мышцы расслабятся, прежде чем продвинуться еще на миллиметр; пока что вошла только головка, и Ясон изо всех сил сдерживал желание погрузиться разом до упора, сознавая, что Рики этого не выдержит. Он продвигался вперед со скоростью улитки, щадя своего пета, и в конце концов оказался полностью внутри. Блонди помедлил, давая Рики возможность привыкнуть, пока легкий вздох пета не сообщил ему, что боль сменилась удовольствием.

— Как ощущения? — прошептал он Рики на ухо. — Тебе же нравится, да?

— Да, — неохотно признал монгрел.

— А если так? — Ясон начал медленные движения, нежно покусывая мочку уха своего пета.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство