Укрощение Рики (ЛП)

— Да понял я! — огрызнулся Рики. — Что я могу поделать, если организм требует отлить?

Наконец Ясон оставил его в покое и направился к командору, который сидел в главном зале.

— Твою ж мать! — простонал Рики, провожая его глазами.

Что бы ни приготовил для него блонди, приятного будет мало… Волоча ноги, монгрел поплелся в ванную.

Как только Гай заметил автомобиль, сердце его взволнованно забилось. Даже несмотря на густую метель, он сразу узнал тачку Кея, и судя по тому, сколько снега навалило вокруг, она торчала здесь уже не первый день.

— Кей!

Гай подъехал поближе, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь тонированные стекла — безрезультатно. Он слез с байка, ввел код на дверце автомобиля и, сгорая от нетерпения, подождал, пока дверь откроется.

В салоне было пусто. Гай нахмурил брови и бросил взгляд на Дана Бан, задаваясь вопросом, зачем Кею понадобилась эта богом забытая развалина. Неужели он вошел внутрь? Но почему тогда припарковался так далеко?

Он снова оседлал свой байк и рванул ко входу, позабыв про усталость и голод. Он несколько дней не смыкал глаз в поисках любовника и был уже на грани отчаяния. Исчезнуть, ни слова не сказав — это было так непохоже на Кея! К тому же Кей пропал в тот самый день, когда сбежал Рики — по крайней мере, если верить объявлению о розыске, — и что-то подсказывало Гаю: это не простое совпадение.

Если чутье его не подводит, то Кей отправился на поиски Рики, чтобы получить обещанную за пета награду. С тех пор он не отвечал на звонки, а, поскольку его мобильник работал на независимом канале связи, отследить его было невозможно. В Дана Бан Гая занесло по чистой случайности: он мчался в Урус, когда что-то заставило его свернуть с дороги и направиться к древним руинам времен Революции. Выходит, он не зря доверился интуиции — но почему Кей остановился в этом жутком месте? Неужели Рики скрывался именно здесь?

Объявление о розыске было отозвано — значит, беглого пета вернули хозяину, хотя в новостях об этом не сообщалось ни слова. Гай приблизился к Дана Бан, полный тревожных предчувствий. Что за тайна скрывается внутри? Покинутый автомобиль наводил на мрачные мысли. Дрожа от волнения, Гай подъехал к самому входу и с удивлением обнаружил, что дверь приоткрыта.

Заглушив двигатель, он слез с байка и достал нож. Когда он заглянул внутрь, его внимание сразу привлек зеленоватый свет, идущий откуда-то из глубины здания. У двери, возле потухшего костра, валялся радиоприемник, и Гай прошел по коридору мимо него.

Во всяком случае, совсем недавно здесь определенно кто-то был.

— Кей? — неуверенно позвал Гай.

Ответило ему лишь эхо собственного голоса — и тишина. Он осторожно двинулся вперед, на свет, и обнаружил в одной из комнат включенный генератор. Лампы заливали помещение слабым призрачным сиянием.

В комнате не оказалось ничего интересного, кроме обогревателя последней модели и новенького фонаря. Гай подобрал фонарь, включил его и углубился в древние лабиринты, прокладывая себе путь по темным коридорам, куда со времен революции не ступала нога человека.

Но все его поиски не дали никакого результата. Ему так и не удалось разрешить загадку исчезновения Кея. Единственное, в чем он был теперь абсолютно уверен — с его любовником случилась беда.

— Ну как, похож я на лита? — вопрошал Аки, гордо откинув голову, чтобы выставить напоказ свою новую серьгу. В одном ухе у него блестело и переливалось колечко из светлого аристийского золота.

Омаки улыбнулся. Украшение смотрелось на его потенциальном пете очень мило, хотя поначалу блонди категорически воспротивился желанию мальчика обзавестись пирсингом.

— Но все литы носят серьгу! — горячо воскликнул Аки, глядя на хозяина с такой трогательной мольбой, что блонди в конце концов сдался и уступил.

Не то чтобы Омаки возражал против пирсинга как такового. Совсем наоборот. Но он надеялся в будущем именно таким способом отметить потерю парнишкой девственности, и у него в голове даже крутилась пара-тройка идей насчет того, какая часть тела Аки могла бы украситься маленьким симпатичным колечком.

Конечно, с проколотыми ушами щеголяли далеко не все представители элиты, но многие, и Омаки хотелось, чтобы мальчик в Академии не чувствовал себя изгоем. Между тем, Аки вполне могли воспринять как самозванца, как чужеродный элемент в устоявшейся и веками неизменной иерархии амойского общества. За всю свою жизнь Омаки ни разу не слыхал, чтобы кто-то вошел в элиту не по праву рождения, а исключительно по решению Юпитер.

Блонди всё еще не расстался с надеждой когда-нибудь сделать Аки своим петом, хотя и понимал, насколько эта надежда призрачна. Смешно и глупо мечтать о таком — чтобы кто-то добровольно сменил элитный статус на положение пета.

Итак, поразмыслив, Омаки дал свое согласие на пирсинг — к полному восторгу Аки. И теперь мальчик красовался перед ним, приосанившись, одетый в одни лишь пижамные штаны. Потом он взобрался к хозяину на колени.

— Тебе правда нравится? — снова спросил он, пристально глядя на Омаки и зачем-то выпячивая грудь колесом.

Блонди рассмеялся.

— А куртка от пижамы где?