Укрощение Рики (ЛП)

Юи с возрастающим ужасом смотрел на хозяина. Юноша хорошо знал это выражение лица — он видел его много раз, когда какой-нибудь очередной пет оказывался достаточно глупым, чтобы навлечь на свою голову хозяйский гнев. Эти безжалостные глаза обещали виновнику лишь одно — неотвратимую кару.

— Теперь же, — продолжал блонди, — я застаю тебя за самоудовлетворением, и ты снова поднимаешь бунт, обращаясь ко мне в манере, не подобающей твоему статусу и, более того, оскорбительной для меня лично!

Рауль медленно приблизился. Глаза Юи раскрылись во всю ширь, когда он понял, что у хозяина на уме. Юноша внезапно осознал, что перед ним не кто-нибудь, а блонди — внушительный, наделенный нечеловеческой силой, грозный блонди. Что для него какой-то фурнитур — ничтожная букашка, раздавит и не поморщится! Глядя на длинную хворостину, которой Рауль похлопывал по бедру, Юи понял — увы, слишком поздно! — какую беду накликал на себя сам.

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — тоном грозного судии вопросил нависший над ним блонди.

Юи, всегда являвший собой образец послушания, мгновенно преисполнился чистосердечного раскаяния и густо покраснел.

— П-п-простите, хозяин! — заикаясь, пролепетал он.

Увидев столь резкий переход от мятежа к покорности, Рауль с трудом подавил улыбку. Именно это всегда привлекало его в тихом, покладистом юноше. Бунтарский порыв, невероятный сам по себе, задохнулся в зародыше, чего и следовало ожидать. Перепуганное лицо, стыдливая дрожь — именно на такую реакцию блонди и рассчитывал.

И всё же этого было недостаточно.

— Спускай штаны, Юи, и становись лицом к стене. До сих пор мне не приходилось тебя наказывать, но теперь ты узнаешь, что может случиться, если вызвать мой гнев.

— Слушаюсь, хозяин, — пробормотал Юи и уныло поплелся к стене.

Не поднимая головы, он спустил брюки на бедра. Впервые ему предстояло получить наказание от руки хозяина — настоящее, а не для развлечения, — и юноша чувствовал себя глубоко опозоренным.

— Положи ладони на стену над головой, — велел Рауль.

— Я больше не буду, хозяин! — жалобно протянул Юи, но приказ выполнил.

— Конечно, не будешь.

— Пожалуйста! — хриплым шепотом взмолился парень, когда ладонь блонди пришпилила его запястья к стене. — Вам не обязательно меня… наказывать. Я буду послушным, обещаю!

— Каким бы я был хозяином, если бы не наказывал своих слуг, Юи? — Обнаженных ягодиц юноши коснулась прохладная хворостина, и по его дрожащим щекам покатились слезы паники. — Я всегда четко давал тебе понять, что ожидаю безупречного послушания. Разве не так?

— Да, хозяин!

— И я не потерплю ни малейшего своеволия. Или ты забыл, кто твой хозяин?

— Нет, хозяин! — всхлипнул Юи, в ужасе от всего происходящего — и от обвинений блонди, и от прута, прижатого к обнаженной коже ягодиц.

Никогда прежде Рауль не видел юношу в таком состоянии. Он обнаружил, что вкупе с играющим в крови афродизиаком мольбы юноши производят невероятно возбуждающий эффект. Блонди смаковал каждое мгновение.

— Язык твой это помнит, а сейчас я заставлю запомнить и твое тело.

С этими словами Рауль размахнулся и, по-прежнему прижимая запястья Юи к стене, устроил ему незабываемую порку. Блонди бил вполсилы, но непривычный к наказаниям юноша, который никогда не испытывал ничего подобного, даже вообразить не мог, что бывает такая боль.

Каждый новый удар он встречал мучительным воплем, и вскоре его беззащитные ягодицы и бедра покрылись рубцами, которые на глазах вспухали и наливались яростным багрянцем.

Под горькие рыдания и отчаянные мольбы Рауль наконец нанес последний удар, но запястья Юи не отпустил. Отбросив хворостину, он встал позади парня, дожидаясь, пока тот немного успокоится и потоки слез иссякнут. Член блонди затвердел, хоть гвозди забивай, и он с трудом удержался от насилия. Вид обнаженных половинок Юи со свежими следами порки казался таким притягательным, что Рауль, стянув зубами перчатку, погладил и смял раскрасневшуюся мягкую плоть.

От прикосновения к чувствительной коже Юи поначалу весь сжался, но, когда хозяин начал его ласкать, немного расслабился.

— Я приобрел пета по настоянию Ясона, — прошептал Рауль, и в его голосе зазвучали мягкие нотки. — Для отвода глаз. Ты же знаешь, какие длинные у сплетников языки. Так что у тебя нет повода ревновать.

— Я вовсе… не ревновал, — фыркнул Юи.

Рауль улыбнулся.

— А я думаю, ревновал. Хотя… мне это понравилось. — Рука его переползла на бедро юноши и стала медленно продвигаться к его новообретенному «сокровищу». Блонди не терпелось к нему прикоснуться, но в то же время он опасался слишком торопить события. — Я рассердился на тебя по другой причине. Ты разговаривал со мной непозволительным тоном. Сам знаешь, я этого не терплю.

От прикосновений хозяина по телу Юи пробегала дрожь.

— Знаю, — подтвердил он. — Сам не пойму… что на меня нашло. Прошу, простите меня, хозяин! Подобное больше не повторится.