Читаем Укрощение Рики (ЛП) полностью

Дэрил разглядывал его в немом восхищении и, казалось, позабыл обо всех своих страхах. Катце помог партнеру снять рубашку и расстегнул молнию на его брюках, потом стянул собственные штаны, подавая пример. Когда они оба расстались с последней одеждой, Катце наклонился и поцеловал любовника, крепко прижимая к своей груди.

Рики распирало от любопытства, и он даже не пытался это скрыть. Однако, к его удивлению, смотреть оказалось особенно не на что. Монгрел ожидал увидеть шрамы, или что-то в этом роде, но для операции, по-видимому, применялись самые тонкие технологии: соответствующие органы были аккуратно удалены, и результат получился отнюдь не уродливым. На лобке у обоих были глубокие, соблазнительные впадинки — почти как у женщин; насколько Рики мог понять, мочевой пузырь они опорожняли тоже на женский манер, хотя снаружи ничего заметно не было. Оба казались не столько кастратами, сколько дивными созданиями из других миров, и, глядя на них, Рики возбудился до предела.

Монгрел принялся ласкать себя, наблюдая, как парочка целуется; зрелище заводило его все сильнее. Ему самому мучительно хотелось впиться поцелуем в губы Катце, и все же он прекрасно понимал, почему двое влюбленных решили делить эти особые, интимные моменты только между собой.

Наконец, Катце оторвался от своего партнера и прошептал:

— Вот что я сделал бы с тобой, если б только мог.

Повернувшись, он подошел к Рики и покрыл горячими поцелуями и укусами его шею. Рука его потянулась вниз, нащупала твердый член и начала его медленно наглаживать. Монгрел хватал ртом воздух, слушая бешеные удары собственного сердца. Катце бросился на колени, его язык спешил отведать особое лакомство, обводя головку и путешествуя вдоль гладкого ствола.

— Ох, мать твою! — простонал Рики.

Катце впустил его член в свой рот полностью, до самой глотки.

— Юпитер твою налево! — в панике завопил монгрел. — Эй, Катце! Так я долго не продержусь!

Катце тут же выпустил его на волю и призадумался.

— Возможно, пора уже приступить к основному блюду. — Он повернулся к Дэрилу. — Ты готов, любовь моя?

— Да, — еле слышно прошептал тот, дрожа от возбуждения и страха.

— Тогда иди ко мне.

Катце расположился на кровати и раскрыл любовнику свои объятия. Фурнитур улегся сверху, и несколько минут они просто целовались.

— Теперь встань на четвереньки. Рики будет сзади.

Дэрил в точности выполнил все указания. Монгрел приблизился, с волнением и некоторой опаской: ему еще никогда не приходилось трахать девственников. Он взобрался на кровать и встал позади Дэрила на колени, прижимаясь к его входу.

— Наклонись и поцелуй меня, — скомандовал Катце, и фурнитур с готовностью подчинился.

Рики тихо застонал: ему открылся крайне соблазнительный вид. Хотя уродливые шрамы на спине Дэрила несколько сбивали настрой, но зато парень обладал красивой, упругой задницей и потрясающими ногами. Монгрел прошелся ладонями по его бедрам и раздвинул ягодицы. Наклонившись, он принялся ласкать языком девственную дырочку, обводя ее кругами и ввинчиваясь внутрь. Фурнитур ахнул.

— Что он там делает? — шепотом спросил Катце.

— Лижет меня… в точности как ты.

— Я… мне нужно трахнуть тебя прямо сейчас, — выдавил Рики сквозь стиснутые зубы.

— Только не спеши! — предупредил Катце. — Поосторожнее.

Направляя член трясущимися пальцами, монгрел начал проникать внутрь. Как только головка раздвинула плотно сжатое кольцо мышц, Дэрил вскрикнул.

— Ничего, — успокоил его Катце, — поначалу всегда больно, особенно в первый раз. Скоро станет приятно.

— Боюсь, он не войдет!

Рики протяжно застонал, он всем своим существом жаждал ворваться в этот умопомрачительно тесный проход.

— Потерпи еще немного! — взмолился он.

— Ладно, — покорно согласился Дэрил.

Монгрел поднажал — возможно, чуть сильнее, чем следовало, — и фурнитур зашелся криком.

— Так… больно!

— Хочешь прекратить? — спросил встревоженный Катце. — Если да, только скажи!

О, нет, черт возьми, только не это, думал Рики, едва удерживаясь, чтобы не рвануться вперед.

— Нет, я хочу продолжать. Постой… уже стало легче. Я в порядке.

— Еще чуть-чуть, Рики! — скомандовал Катце.

— Я еще толком-то и не вошел! — возмутился монгрел. — Пожалуйста, можно мне уже сразу — и до конца?

— Нет! Я сказал: медленно и осторожно! — рявкнул Катце, потом добавил: — После можешь трахнуть меня — хоть в матрас вколачивай.

Воспрянув духом, Рики сумел набраться терпения и, робкими шажками продвигаясь вперед, наконец, оказался полностью внутри. Он помедлил, давая фурнитуру время привыкнуть и немного расслабиться.

— И как ощущения? — поинтересовался Катце у Дэрила.

— Ощущения… необычные. Зато теперь почти не больно.

— Так и должно быть, любовь моя. Он уже весь в тебе. Сейчас он будет тебя трахать. Ты готов?

— Да, — шепнул Дэрил с сияющими глазами.

— Поцелуй меня.

Пока они целовались, Рики начал медленные движения вперед и назад, наслаждаясь тем, как плотно его обхватывали внутренние стенки Дэрила.

— Какой же ты чертовски узкий, Дэрил! — стонал монгрел. — О-о-ох… мать твою!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Метафизика
Метафизика

Аристотель (384–322 до н. э.) – один из величайших мыслителей Античности, ученик Платона и воспитатель Александра Македонского, основатель школы перипатетиков, основоположник формальной логики, ученый-естествоиспытатель, оказавший значительное влияние на развитие западноевропейской философии и науки.Представленная в этой книге «Метафизика» – одно из главных произведений Аристотеля. В нем великий философ впервые ввел термин «теология» – «первая философия», которая изучает «начала и причины всего сущего», подверг критике учение Платона об идеях и создал теорию общих понятий. «Метафизика» Аристотеля входит в золотой фонд мировой философской мысли, и по ней в течение многих веков учились мудрости целые поколения европейцев.

Аристотель , Аристотель , Вильгельм Вундт , Лалла Жемчужная

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Античная литература / Современная проза
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Алов и Наумов
Алов и Наумов

Алов и Наумов — две фамилии, стоявшие рядом и звучавшие как одна. Народные артисты СССР, лауреаты Государственной премии СССР, кинорежиссеры Александр Александрович Алов и Владимир Наумович Наумов более тридцати лет работали вместе, сняли десять картин, в числе которых ставшие киноклассикой «Павел Корчагин», «Мир входящему», «Скверный анекдот», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43», «Берег». Режиссерский союз Алова и Наумова называли нерасторжимым, благословенным, легендарным и, уж само собой, талантливым. До сих пор он восхищает и удивляет. Другого такого союза нет ни в отечественном, ни в мировом кинематографе. Как он возник? Что заставило Алова и Наумова работать вместе? Какие испытания выпали на их долю? Как рождались шедевры?Своими воспоминаниями делятся кинорежиссер Владимир Наумов, писатели Леонид Зорин, Юрий Бондарев, артисты Василий Лановой, Михаил Ульянов, Наталья Белохвостикова, композитор Николай Каретников, операторы Леван Пааташвили, Валентин Железняков и другие. Рассказы выдающихся людей нашей культуры, написанные ярко, увлекательно, вводят читателя в мир большого кино, где талант, труд и магия неразделимы.

Валерий Владимирович Кречет , Леонид Генрихович Зорин , Любовь Александровна Алова , Михаил Александрович Ульянов , Тамара Абрамовна Логинова

Кино / Прочее