Уленшпигель и Гулливер. Антиевангелия XVI-XVIII веков

С течением времени первичный смысл истории с Голым Залом = Голгофой стал забываться. Изначально, в эпоху Реформации пропагандировали не только насмешки над Христом, но и над Православием вообще. Стремились разрушить официальную религию Империи. Насмехались и над царской имперской властью. Вкратце эту разрушительную мысль оформили в виде ёмкого лозунга — «А король-то голый!» С тех пор он и вошел в широкий обиход, но превратился в иносказание и утратил значительную часть своего первоначального смысла, поскольку мятеж Реформации ушел в прошлое и эмоции того времени подзабылись. Сказочник Андерсен уже не понимал, что выкрики: «А царь-то голый» первоначально имели в виду Христа, а одним из ярких воплощений этого диссидентского лозунга была знаменитая пятиметровая статуя обнаженного царя Давида-Христа, изготовленная Микеланджело, рис.66, рис.67.

Наконец, нельзя не отметить и известную статую Давида работы знаменитого скульптора Бернини, рис.68. И здесь царь Давид показан обнаженным. Он побеждает Голиафа в присутствии толп народа. В общем, как мы видим, бытовала традиция — библейского Давида следует изображать обнаженным в присутствии народа. Как и Христа на кресте. А вот никаких других ИСТОРИЧЕСКИХ ВЕТХОЗАВЕТНЫХ персонажей (царей, пророков...) изображать публично обнаженными было «никак нельзя». Ни одного примера. Только царь Давид. Могут сказать, что в Библии упоминаются нагие Адам и Ева, но это не было «публичным ЦАРСКИМ обнажением».

ВЫВОД. Ставшая со временем популярной фраза «А король-то голый!» первоначально — в конце XII века — прозвучала как издевательство над императором Андроником-Христом, публично распятым в обнаженном виде на кресте и обвиненном в том, что на самом деле он вовсе не Царь Иудейский, а самозванец, выскочка.

35.20. Итак, три публичных царских обнажения: «голый король» Андерсена, обнаженный Царь Давид (изваянный потом Микеланджело и Бернини) и обнаженный Христос на кресте. Всё это — «одно и то же»

Таким образом, мы обнаружили, что три известных в скалигеровской истории «публичных обнаженных царских сюжета» (то есть в присутствии множества народа):

— «голый король» Андерсена (на самом деле сюжет восходит к XII веку),

— обнаженный Царь Давид работы Микеланджело и Бернини,

— обнаженный Христос на кресте,

являются отражениями одной и той же реальности. А именно, публичной казни и распятия императора Андроника-Христа (то есть Андрея Боголюбского) на Голгофе-Бейкосе в 1185 году.

Еще раз повторим, что в Библии есть ТОЛЬКО ДВЕ исторические личности — Царь ДАВИД и Царь Иудейский ХРИСТОС, — про которые в той или иной форме старинные источники говорили, что ОНИ В НЕКИЙ ВАЖНЫЙ МОМЕНТ ИХ ЖИЗНИ БЫЛИ ПУБЛИЧНО ОБНАЖЕНЫ. Ни про какого другого библейского исторического персонажа ничего подобного не сказано. А ведь в Библии упомянуты тысячи лиц: цари, пророки, воины, полководцы, святые, апостолы и т.д. Таким образом, мы вскрыли истинные причины этого интересного факта.

36. Восьмой рассказ о Воскресении Христа-Уленшпигеля. Паника стражников.

Как мы уже видели, тема Воскресения Иисуса будоражила авторов Народной Книги настолько, что они никак не могли расстаться с ней и добавили еще одно издевательское описание этого события. Уже ВОСЬМОЕ по счету. Мы цитируем.

«32-я ИСТОРИЯ РАССКАЗЫВАЕТ, КАК УЛЕНШПИГЕЛЬ РАЗБУДИЛ НЮРЕНБЕРГСКИХ СТРАЖНИКОВ И КАК ОНИ ПОГНАЛИСЬ ЗА НИМ ЧЕРЕЗ МОСТ И УПАЛИ В ВОДУ.

Уленшпигель был горазд на всякие плутовские проделки... И вот он приметил, что нюренбергские стражники спали, не снимая лат, в большом ларе, устроенном внизу ратуши... И вот Уленшпигель с обычным плутовством дождался, пока люди легли спать и настала полная тишина. Тогда он выломал из помянутого мостика три доски, бросил их в речку, называемую Пегниц, и, став перед ратушей, начал сыпать проклятьями и колотить старым ножом по булыжнику, так что искры посыпались.

Когда стражники это услыхали, они вскочили на ноги и побежали за ним. А когда Уленшпигель услышал, что они за ним гонятся, он побежал в сторону Свиного рынка... добежал он до того места, откуда выбросил доски, и как мог перескочил через мост. И когда очутился на другой стороне, он закричал громким голосом: «О-го-го! Где вы там, злодеи трусливые?». Лишь только стражники это услыхали, они кинулись... прямо за ним... Тут они попадали один за другим в Пегниц. А щель в мосту была такой узкой, что каждый себе зубы разбил. Уленшпигель им кричал: «О-го-го! Вы за мной больше не бежите? Так побегайте еще утречком... В эту баню и засветло не опоздали бы»... А тем временем у одного стражника — нога пополам, у другого — рука, третий себе продырявил голову, так что никто отсюда без увечья не вышел.

А Уленшпигель... в Нюренберге больше не остался, а подался в другое место», с.191-192.