Ульфхеднар (СИ)

Сэхунн сглотнул горький ком и подумал, что наскочи Кай волком, и тогда не лучше будет. А от волка в лесной погоне уйти и думать нечего — зверя обманешь, как же!

Труба… Море Мрака блазнилось Сэхунну недостижимым, а в поход уже отчаянно хотелось, аж свербело.

_________

* Аукштайт у нас Гинтас, даже — аўкштайт, но по-русски правильно не запишешь, только через У, которой там нет.

* Поскольку речь о предках литвинов, то звук Р у них был только твёрдым и рокочущим, отчего язык и воспринимался большинством европейцев «по-волчьему» — об этом писал ещё Геродот в рассказе о неврах, волчьем племени на реке Эридан (Зап. Двине). Впрочем, только твёрдый и рокочущий — «звериный» — Р сохранился в белорусском до сих пор. Мягким он не может быть в принципе, согласно правилам. Например, Турин Старый в тексте по-местному будет ТурЫн Стары [Ту(ръ)ын Ста(ръ)ы] — при произношении Р будет отчётливо жёстким и более долгим, будто почти удвоенным — в сравнении с русским — ну типа порычать чутка надо, но скандинавы так не выговорят, там только Турин и выйдет, точнее, даже Торин. Короче, главное, чтобы понятно было, почему кривицкая речь (крыва вообще, если дозвучно) ассоциировалась у чужаков с волками. Композиция «Стары Ольса — Літвін» вам в помощь.

* Длина вёсел была разной. Самые длинные вёсла — на носу и корме, поэтому туда сажали самых лучших воинов, да и грести им было сложнее, чем прочим. Мериться вёслами — обычное было дело, как сейчас — пиписьками, только благороднее, конечно, ведь мерились доблестью и работой. Проще говоря, чем весло длиннее, тем воин круче — впахивает больше — и тем выше его статус.

Возом немного любопытной истории для не менее любопытных читателей:

Вилктак, ваўкалака — от вилк, вiўк, воўк (ваўком кацiцца, ваўком калесiць) — волком бежать, так/лак — текать, течь, утекать, катиться, колесом, кубарем = бежать очень быстро и неутомимо, нестись, катиться, от «волком бегущий; человек, бегающий в волчьей шкуре» до безобидного довольно «волчий бег/шаг» — особая техника ходьбы и бега (могу представить чьё-нибудь разочарование от такой прозаичной трактовки многообещающего слова, но волчий бег и впрямь текучий, стремительный и плавный одновременно, и выражение «катиться кубарем» точно это описывает, и если вы видели, как волк мчится по лесу, огибая и преодолевая природные препятствия, то тоже неплохо представляете себе, почему волк именно «катится». Если попытаться описать максимально точно лесной волчий бег, то стоит провести аналогию с каплей ртути. Видели, как капля ртути катится по рельефной поверхности? Вот и волк катается лесом по тому же принципу).

Популярное нынче значение появилось куда позднее, а в эпоху «Слова о полку Игореве», например, «ваўкалакай дамчаў» прозаично означало «очень быстро добежать волчьим шагом», тогдашняя высококлассная курьерская служба, можно считать.

Логично, что кого попало туда не брали и кого попало премудрости не обучали, не говоря уж об определённом наборе необходимых физических качеств, требующихся от кандидатов.

Логично, опять же, что этот класс был замкнутым и закрытым, как почти любое воинское общество в те времена, так что обрастание легендами, слухами и домыслами было более чем естественным.

========== Милости не жди ==========

Комментарий к Милости не жди

*ну очень галопный автор мимосусликом*

А, что это за тихий ужас? Что за новые отметки? Спасите! Опять какие-то обновления, а я в танке…

Я ещё вернусь к вам и на комментарии отвечу - минус фестов в сроках *страдает и галопом уносится писать дальше*

Милости не жди

Сэхунна разбудил Гинтас ещё до рассвета, велел с собой ничего не брать и повёл в баню. Одёжу их забрали сразу, принесли взамен глиняные кружки с горячим и сладким ягодным напитком.

Сэхунн отмокал в дубовом чане, потягивался лениво в усыпанной пахучими листьями воде, попивал из кружки ягодную сладость и украдкой озирался. В дальнем углу юнаки резвились и брызгались водой, на лавках у стен уселись воины постарше и разминали друг другу плечи и спины. Рядом с Сэхунном возились Гинтас и Гард: поливали друг друга из ведра и решали, кто в чан раньше полезет. Сэхунн покосился на них и вздохнул — ничего похожего: в груди не ёкало, дыхание не перехватывало, голова кругом не шла. Было обычно и привычно — подумаешь, мужи вокруг голые.

А стоило подумать о воеводе — и дыхание учащалось, учащалось до отчётливого стука в висках, и ладони потели — даже непослушная правая.

В тёплой воде Сэхунн старательно сопел и пытался подвигать немощной рукой, отгоняя думы о Кае и волке. Рука не двигалась, а думы не отгонялись — хоть плачь. А ещё Сэхунн не разумел, зачем воеводе Каю брать его с собой, если он не пройдёт испытания. Ладно бы, поход по ведомым местам, но то ж Море Мрака. Даже лучшим и здоровым рулевым отдыхать надобно, а Сэхунну передых чаще делать придётся — рука ж одна. А ходоков по морю, чай, побольше наберётся, чем один Сэхунн увечный.