Улика № 13

Телефонный звонок раздался в девять утра. Взглянув на часы, Анна поняла, что с вечера не установила будильник.

– Слушаю… – произнесла она в трубку хриплым голосом.

– Здравствуйте, Анна Сергеевна. Это Богомолова. Простите, что звоню так рано. Вчера вечером заметила пропущенный звонок и подумала, вдруг у вас что-то срочное.

– Вовсе не рано. Если бы не вы, я бы проспала на работу.

– Ну, так зачем вы звонили?

– Хотела узнать, все ли костюмы вы заберете.

– У Руфи Адамовны прекрасное чутье. В ее коллекции много настоящих жемчужин, поэтому мы забираем все. Кое-что немедленно пойдет в экспозицию, кое-что в реставрацию или запасники. А почему вас это интересует?

– Видите ли, один коллекционер хотел бы забрать то, что останется.

– Уж не Дубасов ли? – поинтересовалась Светлана Михайловна.

– Вы его знаете? – удивилась Анна.

– Питерский мир ценителей раритетов не так велик. С Ефремом Петровичем мы знакомы целую вечность. Да он и сам ко мне заходил, я сказала, что коллекцию вашей тетушки мы забираем полностью.

– Если можно, припомните, когда он к вам приходил? – уточнила Стерхова.

– На следующий день после нашего с вами последнего разговора.

– Ах, вот как!

– Вас что-то удивило? – справилась Богомолова.

– Нет, ничего. Спасибо, что позвонили.

Спустя пятнадцать минут, выйдя из ванной, Анна сварила кофе и устроилась с чашечкой за столом в гостиной. Настало время поразмышлять.

По словам Богомоловой, Дубасов знал, что ему ничего не перепадет. Тем не менее он явился к Стерховой – узнать о том, что и без нее уже знал. Было нетрудно догадаться, что у него была совершенно другая цель. Но какая? Второй вопрос заключался в том, что, явившись, Дубасов ей не открылся. Почему? Если пришел, пусть даже по надуманному поводу, почему ушел, не сказав об истинной причине визита? Одно не подвергалось сомнению: он знает больше, чем говорит, и у него есть конкретная цель.

Второй за утро звонок был, скорее, приятным: звонил Денис Аксенов и предлагал вечером поужинать в ресторане.

– Как вы на это смотрите?

– Не знаю, во сколько освобожусь, – ответила Анна и предложила: – Давайте, созвонимся в конце рабочего дна и договоримся.

– Идет!

Однако, как часто бывает в романах, их встреча состоялась гораздо раньше, и произошла она в коридорах Следственного управления. Шагая навстречу Анне, Аксенов раскинул руки:

– Приятная встреча!

– И, главное, неожиданная, – улыбаясь, заметила Стерхова.

– Договор остается в силе? – спросил Денис.

– Безусловно.

С этими словами они разошлись по своим делам.

Дошагав до конца коридора, Анна вдруг заметила Зварцеву, которая пристально глядела в спину уходящего Аксенова.

– Вы знакомы с ним, Екатерина Максимовна? – спросила Стерхова, не задумавшись, насколько это уместно.

– Да, конечно. – Зварцева словно встрепенулась и вдруг потупилась. – Денис Григорьевич известный адвокат, его знают все.

– Как интересно… Ну, а человек он какой?

Зварцева огляделась, потом для чего-то раскрыла папку, которую держала в руках. В конце концов, с треском захлопнула ее и сказала:

– Прошу прощения, Анна Сергеевна, я спешу.

Проводив ее взглядом, Стерхова покачала головой и направилась к своему кабинету.

До обеда она изучала материалы дела Тепляковой, особое внимание уделяя показаниям свидетелей. Тщательно сверяя детали, она сделала вывод, что совершенно не за что зацепиться. Каждый из свидетелей трагедии находился там, где сказал, и это подтверждали в своих показаниях остальные. В это верилось и не верилось одновременно. В самом деле, не мог же быть преступником бестелесный дух, невидимый и неподсудный человеческому суду. Вскоре Стерхова захлопнула дело и отнесла его в сейф.

К двум часам дня Анна приехала в драмтеатр. Машиниста она отыскала за кулисами, где тот сердито отчитывал рабочего сцены:

– Только жопорукие так прибивают доски! Кто тебя этому учил?

– М-м-м… – промычал рабочий.

– Точно не я! – Заметив Анну, Гончаренко осекся и хлопнул парня по плечу: – Иди, работай.

– Как договорились – после обеда, – сказала Стерхова.

Он вздохнул и огляделся.

– С чего начнем?

– С люка-провала.

Гончаренко зашагал по сцене и остановился у дощатого прямоугольника:

– Вот смотрите. Это и есть площадка люка-провала.

Стерхова встала на середину и попросила:

– Продемонстрируйте в действии.

– Хотите сами спуститься в трюм? – спросил машинист.

– Было бы познавательно.

– Прижмите сумочку к груди, как бы не зацепить. – Он пошел за кулисы и оттуда прозвучал его голос: – Включаю.

Площадка под ногами у Анны вздрогнула и стала медленно уходить под сцену. Перед ее глазами проплыл дощатый обрез и наступила темнота. Спуск, от начала до полной остановки, в соответствии с телефонным секундомером, занял ровно пятнадцать секунд.

Не сходя с площадки, Анна задрала голову:

– Где вы там?!

В квадратном проеме наверху показалась голова Гончаренко:

– Чего?

– Здесь темно. Можно включить свет? – поинтересовалась она.

– Для этого нужно спуститься к вам.