Улица Яффо

Человек в телефонной будке закончил говорить, повесил трубку и вышел. Мориц попрощался, пожелав Амаль всего хорошего.

– Счастливого Рождества, – сказала она. Через мгновение Мориц услышал сзади ее голос: – Извините!

Он обернулся.

– У вас не найдется десяти пфеннигов?

Он вернулся и дал ей монету. Улыбнувшись ему, Амаль закрыла дверь кабинки. Он ушел.

* * *

Свернув за угол, Мориц в нерешительности остановился. Надо было уйти. Чтобы осталось впечатление случайной встречи. Непреднамеренно появился и бесследно исчез. Почему он повернул назад? Это была ошибка. Но в Амаль было что-то такое, что ему не хотелось отпускать.

Она удивилась, когда он снова оказался перед телефонной будкой, смущенно улыбаясь. Она закончила разговор, который велся на арабском языке, и открыла дверь.

* * *

– Послушайте… я фотограф, – сказал он и протянул ей свою визитную карточку. – Я работаю для разных журналов. Может быть, я смогу как-нибудь поснимать вас?

– Я же не модель.

– Нет, я имею в виду сделать культурный портрет. Кто вы, как здесь оказались, чем занимаетесь. Уже то, что вы из Вифлеема, – это хорошая история.

– Нет.

– Почему нет?

– Знаете, почему я переезжаю оттуда? Люди хотят погладить меня по голове: бедное дитя из Вифлеема, заходите к нам как-нибудь, на кофе с пирожными. Но когда я рассказываю им о себе, то есть рассказываю по-настоящему, они вдруг замолкают. И никогда больше меня не зовут. – Амаль отвернулась, как будто сказала слишком много. – Простите, мне нужно идти…

– Я не прошу ответа прямо сейчас. Подумайте об этом.

Она ушла не попрощавшись.

Он не мог сказать наверняка, не заподозрила ли она чего-то? Похоже, он ей понравился. Но он слишком поторопился и из чувства взаимной симпатии перепрыгнул сразу через пару ступенек. Не зря же существуют правила сближения с объектом. Но, возможно, встречи, дающие жизни новое направление, всегда нарушают какое-то правило.

* * *

Мориц встретился с Ронни на рождественском рынке на Мариенплац. Они пили глинтвейн и ели пряники. На Морице было зимнее пальто, а на Ронни – тонкая кожаная куртка, которую он носил в любую погоду. Он был крепкого телосложения, и, казалось, его сила не дает ему замерзнуть. Он незаметно передал Морицу конверт. Внутри были список имен, фотографии и наличные деньги. Он спросил, не нужно ли Морицу еще что-нибудь. Тот ответил, что нет. Затем они пошли к припаркованной машине Морица. Пока он счищал снег со стекол, Ронни со смехом спросил, почему он все еще ездит на этом, как он выразился, «гитлермобиле». Давно пора обзавестись автомобилем, соответствующим его новому образу успешного фотографа. Мориц ответил, что в ФРГ нет более неприметного автомобиля, чем «фольксваген». Ронни похлопал его по спине и сказал, что он слишком скромный.

– Я открою тебе секрет, Мориц. Большинство людей считают, что чемпион по маскировке в мире – это хамелеон. Но это неправда. Он никогда не может на сто процентов приспособиться к окружающей среде. Стоит ему пошевелиться, как его обнаружат. А можно ли жить без движения? Конечно, нет, Мориц! Я скажу тебе, какое животное маскируется лучше всех. И сохраняет мобильность. Муха-журчалка. Их еще называют цветочными мухами. Знаешь таких?

– Нет.

– Вот видишь! Никто их не знает. Она похожа на осу. С желтыми и черными полосками. Опасный вид. Их враги боятся связываться с осами. Но у цветочной мухи вообще нет жала. Она совершенно безобидная! – Ронни рассмеялся. – You gotta be what they wanna see [72].

– Ты летишь сейчас домой? – спросил Мориц, чтобы отвлечь его.

– Да. Моя старшая беременна. – Ронни просиял.

– Ты станешь дедушкой? Мазаль тов!

– Тебе тоже нужно опять завести семью.

– Слишком поздно.

– У Авраама родился еще один сын, когда ему было сто лет. Только… как ты найдешь себе жену с этим драндулетом? – Он усмехнулся. – Я подыщу тебе что-нибудь получше. Привезти что-нибудь с родины?

– Нет, спасибо.

– Слушай, Мориц. Если почувствуешь себя одиноким и у тебя снова появятся глупые мысли, позвони мне, ты понял?

– Да.

– Я серьезно. Жизнь ценна. Не выбрасывай ее. Ты принимаешь свои таблетки?

– Да.

Ронни обнял его:

– Береги себя!

– Хаг самеах, Ронни.

* * *

Потом он поехал домой. Хотя, честно говоря, вряд ли так можно было назвать маленькую квартирку под самой крышей. Больше всего она напоминала ему холостяцкое логово Виктора в Рамат-Авиве. Солдатская берлога. Вроде он уже столько лет провел в Германии, но все равно чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Если б не его миссия, он даже не смог бы ответить на вопрос, что он забыл в этой стране. Он только существовал. Но не жил. Словно доиграл свою роль до конца, но не получил разрешения покинуть сцену. Он зажег третью свечу меноры, которую ему подарил Ронни, и подумал, когда же закончится это оцепенение, которое навалилось на него с тех пор, как Ронни буквально подобрал его на улице. В углу стояла рождественская елка, которую он купил на случай, если кто-то придет в гости. Но никто не пришел.

* * *