Улица милосердия

Она объяснила, что у нее уже есть ребенок: шести лет, родился еще там, когда у нее был муж. Мальчик был ее сердцем и душой, но жизнь с ним стала сложнее. Когда ты сама по себе, ты можешь жить где угодно и спать где угодно; ты можешь делать самую грязную работу, вроде уборки на станциях метро; ты можешь работать сутками напролет, потому что никаких других обязательств у тебя нет.

– С одним ребенком и так сложно, – сказала она Клаудии. – А с двумя просто невозможно.

Когда Клаудия спросила об отце ребенка, Лейдан презрительно отмахнулась.

– Ди его зовут. Он просто мальчишка.

На самом деле ему было столько же лет, сколько и ей; просто выглядел он моложе. «Кто родился в Америке, тот моложе», – сказала Лейдан.

Тем утром на просьбу охранника вытащить все из карманов Ди спросил: «Зачем?»

Ди хорошо ладил с ее мальчиком, но это не значит, что она теперь и с ним должна завести ребенка. Кем он работает? Откуда берет деньги? Ди отказывался надевать униформу, чтобы работать в «Бургер Кинге». Он кончит в тюрьме или в могиле, как ее муж, и ей что останется?

– Похоже, что вы точно все решили, – сказала Клаудия. – По поводу аборта. Но почему вы тогда так долго ждали?

– Я не ждала! – закричала Лейдан так громко, что ее, наверное, услышали и в приемной. – Я звонила насчет записи три месяца назад. Меня внесли в список. Сказали, что перезвонят. Ну, я ждала, ждала, но мне так никто и не перезвонил. Я позвонила еще раз, и мне сказали: ладно, но сначала нужна консультация. А потом на аборт нужна еще одна запись.

– Подождите, что? – Клаудия никак не могла разобраться в услышанном. – Кто вам такое сказал?

– Консультант. Кэти ее звали. Она разговаривала со мной по телефону. – Лейдан, похоже, была в замешательстве. – Она что-то напутала?

«О нет, опять, – подумала Клаудия. – Только не это».

НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД В РАЙОНЕ ФЕНУЭЙ в трех километрах от Мерси-стрит открылась клиника. Как Клаудия потом узнала, «клиникой» назвать это место было нельзя, потому что никаких медицинских услуг там не оказывали. «Сеть женского здоровья» представляла собой центр кризисной беременности под управлением некоммерческой организации из Оклахомы «Проект «Полная семья». Она существовала ради единственной цели: обманом не дать женщинам сделать аборт. Там занимались мошенничеством.

Схема была простая. Когда женщина звонила, чтобы записаться на аборт, ее соединяли с одной из миленьких молодых консультанш, набранных из христианского колледжа на Среднем Западе. Ей назначали прием и делали УЗИ, причем снимок обрабатывали так, чтобы зародыш выглядел как полностью доношенный малыш – очаровательный пухлый пупс. После УЗИ следовала продолжительная беседа: агрессивное коммерческое предложение от христианского агентства по усыновлению. Если пациентка все же настаивала на аборте, ей предлагали прийти на вторую консультацию, которую потом отменяли и переназначали по несколько раз. К тому моменту, когда женщина понимала, что происходит, для аборта, как правило, было уже поздно. Это была не случайность. Таков был замысел.

Когда липовая клиника только открылась, Клаудия и Мэри отправились туда на разведку. Пройдя через главный вход, они испытали какое-то сюрреалистическое ощущение. «Проект «Полная семья» не пожалел ни денег, ни усилий на то, чтобы в точности воссоздать их рабочее пространство: те же растения в горшках, те же уютные кресла, зачитанные журналы на те же самые безобидные темы: кулинария, путешествия, дизайн. (Все едят. Все любят закаты. У всех есть диван.) Вывеска снаружи тех же цветов: голубого и солнечного желтого. Даже шрифт – округлый гротеск – один в один.

Для неискушенного глаза общее впечатление было весьма убедительным. Наметанный глаз сразу видел, что все не так. Там не было ни металлодетектора, ни камер, ни даже охраны. В настоящей клинике такие меры идут по умолчанию. В настоящей клинике сотрудники боятся.

А еще там были игрушки. Приемная скорее напоминала детский сад или комнату ожидания у кабинета педиатра. В одном углу стоял игрушечный верстак «Фишер-прайс» и гоночный трек для машинок, а в другом – миниатюрная кухонька с игрушечной плитой и мойкой. Игрушки для девочек, игрушки для мальчиков.

Постановка была поразительно продуманная, и, насколько Клаудия знала, иногда она срабатывала. Ее жертвами обычно становились бедные и молодые. Некоторые, как Лейдан, недавно приехали в страну. Ханны Рамси – богатые белые девочки, мечущиеся между Йелем и Дартмутом, редко попадались на эту уловку.

Липовая клиника проработала почти год, пока «Проект «Полная семья» тихонько не свернулся: его основатель угодил в скандал с переписками сексуального характера и с позором сложил полномочия. Здание в Фенуэйе несколько месяцев простояло пустым, а потом там открылась парикмахерская «Аведа». Клаудия несколько лет не вспоминала об этой липовой клинике, а теперь, судя по всему, где-то открыл двери еще один центр кризисной беременности.

ЛЕЙДАН НЕ МОГЛА В ЭТО ПОВЕРИТЬ.

– Но это же дикость! – сказала она, когда Клаудия все ей объяснила. – Зачем им так обманывать людей?