Улица Светлячков

– Мам, тебя! Бабушка, – прокричала Мара со второго этажа. – Только недолго, мне Гейб должен позвонить.

Подняв трубку, Кейт уловила шелест выдыхаемого дыма. Бросив неразобранные покупки, она с улыбкой плюхнулась в кресло и свернулась калачиком под покрывалом, до сих пор хранившим мамин запах.

– Привет, мам.

– Тяжелый день?

– Это ты угадала по тому, как я дышу?

– У тебя же есть дочь-подросток?

– Вот уж я никогда такой не была.

Мама зашлась хриплым, кашляющим смехом.

– Ты, видно, забыла, сколько раз требовала не соваться в твою жизнь и хлопала дверью у меня перед носом.

Воспоминания об этом с годами потускнели, но не стерлись окончательно.

– Прости, мам.

После паузы мама сказала:

– Тридцать лет.

– Что тридцать лет?

– Придется подождать, прежде чем и твоя дочь перед тобой извинится. Но есть и хорошая новость.

Кейт издала стон.

– Какая? Что я, возможно, не доживу?

– Что ты поймешь, как ей жаль, гораздо раньше, чем она сама тебе об этом скажет. – Мама усмехнулась. – А когда придет время сидеть с внуками, она тебя обожать будет.

Постучав в дверь Мары, Кейт услышала приглушенное:

– Заходи.

Она вошла и, стараясь не обращать внимания на раскиданные кругом книги, одежду и мусор, пробралась к кровати c балдахином, на которой сидела, подтянув к себе коленки, Мара с телефоном в руке.

– Можно с тобой поговорить?

Мара закатила глаза.

– Слушай, Гейб, тут мама хочет со мной поговорить. Я тебе перезвоню. – Повернувшись к Кейт, она спросила: – Что?

Кейт присела на край кровати, внезапно вспоминая, сколько раз похожая сцена разыгрывалась, когда она сама была подростком. Ни одно примирение с мамой не обходилось без речи про тяготы жизни.

Воспоминания заставили ее улыбнуться.

– Что? – повторила Мара.

– Я знаю, мы в последнее время много ругаемся, и мне очень жаль. Боґльшая часть ссор происходит потому, что я тебя очень люблю и хочу как лучше.

– А меньшая часть почему происходит?

– Потому что ты меня чем-нибудь взбесила.

Мара едва заметно улыбнулась и подвинулась, освобождая место для матери, – совсем как делала когда-то сама Кейт.

Поудобнее расположившись на кровати, Кейт осторожно протянула руку и накрыла ладонь Мары своей. Столько всего можно было сказать, столько разговоров попытаться завести, но она лишь сидела молча и держала дочь за руку. Этот момент настоящей близости, первый за годы, позволял надеяться, что не все потеряно.

– Я тебя люблю, Мара, – сказала она наконец. – Благодаря тебе я вообще узнала, что такое любовь. Когда мне тебя дали на руки в первый раз… – К горлу подкатил ком, и она умолкла. Ее любовь к дочери была настолько огромна, что переливалась через край. Но порой, за ежедневными подростковыми битвами, она умудрялась забывать об этом. Кейт улыбнулась. – В общем, я подумала, почему бы нам не заняться чем-нибудь вместе? Чем-то особенным?

– Например?

– Например, пойти на вечеринку по случаю годовщины первого выпуска «Разговоров».

– Серьезно?

Мара уже несколько недель умоляла разрешить ей пойти и слышала в ответ, что не доросла до таких мероприятий.

– Вместе пройдемся по магазинам, потом на укладку, купим красивые платья…

– Я тебя люблю, – заявила Мара, обнимая ее.

Кейт прижала к себе дочь, смакуя момент.

– А можно я Эмили расскажу?

Она начала набирать номер еще до того, как услышала в ответ «Конечно». Когда Кейт выходила в коридор, за спиной у нее уже звучал голос дочери:

– Эм, ты не поверишь! Угадай, куда я пойду в субботу?

Тихонько прикрыв дверь, она направилась к себе, удивляясь по пути, как быстро все меняется в отношениях с детьми. То ты старая, никому не нужная эскимоска, которую уносит на льдине в открытый океан[121], то гордая покорительница горных вершин, втыкающая флаг в снега на вершине Рейнира. Иной раз голова кружится, и единственный способ выжить среди этого безумия – наслаждаться хорошими моментами и стараться не думать о плохом.

– Ты улыбаешься, – прокомментировал Джонни ее появление. Он сидел в кровати, на носу очки для чтения, которые он скрепя сердце купил в аптеке.

– Это что, так удивительно?

– Если честно, то да.

Она рассмеялась.

– Да, наверное, ты прав. Просто у нас с Марой была не самая простая неделя. Ее пригласили на вечеринку с ночевкой, на которой будут мальчики, – все еще не могу этому поверить, – а я ее не отпустила.

– А почему тогда улыбаешься?

– Я ее позвала на вашу вечеринку. Устроим с ней девичник. Магазины, маникюр, прически – все как положено. Надо будет в отеле снять большой номер или попросить дополнительную кровать.

– Да мне все обзавидуются, – сказал Джонни.

Кейт улыбнулась, впервые за долгое время надеясь на лучшее. У них с Марой получится идеальный совместный вечер. Может, выросшая между ними стена наконец рухнет.