Улица Светлячков

И все это время она наблюдала, как Талли притворяется, будто Мара – ее дочь, представляет ее одной знаменитости за другой, то и дело дает глотнуть шампанского из своего бокала.

Когда настало время ужина, Кейт заняла свое место за главным столиком – между Джонни и президентом «Синдиуорлда». Весь ужин Талли царствовала над своими гостями, иначе и не скажешь. Она оживленно болтала, шутила, и все присутствовавшие, в особенности Мара, не отрывали от нее восхищенных взглядов.

Кейт держалась как могла. Несколько раз она даже попыталась привлечь внимание дочери, но куда ей соревноваться с Талли.

В конце концов, не выдержав, она шепнула на ухо Джонни, что скоро вернется, и отправилась в туалет. В очереди только и разговоров было, что о Талли, о том, как замечательно она выглядит.

– А та девочка с ней…

– По-моему, это ее дочка.

– Похоже, они очень близки.

– Вот бы мне такие отношения с дочерью.

– Угу, и мне, – пробормотала Кейт себе под нос. Из зеркала на нее смотрела женщина, которая старательно наводила красоту ради дочери и мужа, а в итоге все равно слилась со стеной на фоне лучшей подруги. Она понимала, что нелепо обижаться, расстраиваться, если ее не замечают. Это ведь не ее праздник. Но все равно… она так на него рассчитывала.

Сама виновата.

Взвалила на плечи девочки-подростка ответственность за свое счастье. Вот дура-то. Эта мысль едва не заставила ее улыбнуться. Уж ей ли не знать, как это рискованно. Почувствовав себя лучше и будто бы даже обретя контроль над своими дурацкими переживаниями, она вернулась в зал.

Глава тридцатая

Ох, не надо было столько пить. Стоя на сцене, Талли опиралась на руку Джонни, чтобы не потерять равновесие.

– Огромное всем спасибо, – начала она, одарив собравшихся сияющей улыбкой. – Именно вам «Разговоры» обязаны своим успехом.

Она подняла бокал, и толпа разразилась аплодисментами. Ей тут же показалось, что она ляпнула что-то не то, что-то бессмысленное, но вспомнить своих слов не сумела, поэтому пришлось смириться.

Повернувшись к Джонни, она положила руку ему на плечо:

– А теперь время танцевать.

Оркестр заиграл медленную мелодию. Взяв Джонни за руку, Талли повела его на танцпол. Улыбка еще не сошла с ее лица, когда она узнала песню: «Без ума от тебя».

Прикоснись ко мне и поймешь, что я не лгу…

Первый танец Кейт и Джонни на свадьбе.

Чуть запрокинув голову, Талли посмотрела ему в глаза и тут же вспомнила то, о чем вспоминать не следовало, – последний раз, когда они вот так танцевали вместе. Тогда играла песня «У нас было все для счастья»[122], а когда она закончилась, Джонни поцеловал ее. Она могла бы сделать другой выбор, поставить на любовь, а не на славу, и тогда, возможно, Джонни полюбил бы ее, подарил бы ей дом и Мару.

В бледно-золотом свете старомодной многоярусной люстры Джонни казался красивее, чем когда-либо. Мужчины вроде него, темноволосые ирландцы, с возрастом становились лишь привлекательнее. Его взгляд, страшно серьезный, отчего-то напомнил Талли былые времена – жизнь тогда попыталась сломить Джонни, но Талли удалось заставить его смеяться, пусть и всего на одну ночь.

– Ты всегда хорошо танцевал, – сказала она, и тут же в голове сигнальной ракетой вспыхнула тревога: ты пьяна, держись от него подальше. Но как же приятно чувствовать на себе руки мужчины, да и что, в конце концов, может случиться?

Джонни умелым движением закружил ее и снова притянул к себе.

Толпа восхищенно зааплодировала.

– Не надо мне было налегать на шампанское. Ты так хорошо ведешь, а я не успеваю слушаться.

– Слушаться ты никогда особенно не умела.

Его слова снова оживили память о прошлом. Воспоминания хлынули потоком, прорвав плотину, которую она выстраивала годами. Талли замерла и посмотрела в лицо Джонни:

– Что с нами случилось?

– С «нами»? Разве «мы» когда-то существовали? – тихо спросил он. Этот вопрос, заданный так легко, так быстро, заставил Талли задуматься, не вынашивал ли его Джонни годами. Его улыбка, не то горькая, не то снисходительная, не поддавалась расшифровке, ясно было одно: они замерли посреди танцпола, но Джонни все еще держал ее в объятиях.

– Это я не позволила «нам» случиться.

– Кейт думает, что я все еще в тебя влюблен.

Талли это знала – всегда знала. Они с Кейт никогда не говорили об этом эпизоде из их с Джонни совместного прошлого, упрятав его, во имя дружбы, в темный чулан памяти. Там бы ему и оставаться, но одиночество и алкоголь подточили выдержку Талли, и с губ ее невольно сорвались слова:

– А как думаешь ты?

Когда Кейт вернулась в зал, оркестр уже начал играть.

«Без ума от тебя».

Эта песня всегда вызывала у нее счастливую улыбку. У входа она ненадолго замешкалась, оглядываясь по сторонам. Столики почти опустели. Возле бара снова начинал собираться народ. В дальнем углу Мара разговаривала с какой-то болезненно худой девушкой в платье размером с носовой платок.

Этого еще не хватало.

Подавив волну раздражения, Кейт принялась пробираться через толпу. В этот момент невдалеке вспыхнул изумрудный шелк, и окружающая действительность утратила очертания.