Улица Светлячков

Талли полагалось чувствовать себя царицей мира. Сегодня – первый день рождения ее программы. Десятки людей месяцами работали не покладая рук, чтобы этот вечер стал событием года в Сиэтле. Приедут не только местные шишки – судя по ответам на приглашения, от знаменитостей отбоя не будет. Одним словом, все, кто имеет хоть какое-то влияние, соберутся на празднике в ее честь и станут рукоплескать ее невероятному успеху.

Она оглядела сверкающий зал для приемов в отеле «Олимпик». Кажется, теперь этот отель называется как-то иначе – здание без конца продают и покупают разные сети, – но для жителей Сиэтла он был и навсегда останется «Олимпиком».

Тут уже собрались многочисленные коллеги, партнеры, большинство приглашенных знаменитостей высшего разряда и несколько незаменимых сотрудников. Все они дружно подняли бокалы. Все они ее обожали.

И никто из них не знал ее по-настоящему.

В этом вся проблема. Эдна приехать не смогла, Грант даже не перезвонил. В желтом журнальчике, недавно попавшемся ей на глаза, писали, что он женится на какой-то старлетке, и, хотя эта новость не должна была расстроить ее, Талли все равно расстроилась. Как так получилось, что она дожила до своих лет одна? Так и не нашла того самого человека, с которым захотелось бы разделить остаток дней?

Она тронула за плечо пробегавшего мимо официанта и подхватила с его подноса второй за вечер бокал шампанского.

– Спасибо, – сказала она, включив фирменную улыбку Таллулы Харт, и покрутила головой, высматривая в толпе Райанов. Еще не пришли. Придется и дальше плавать в море шапочных знакомств.

Опрокинув в себя шампанское, Талли двинулась по залу в поисках очередного напитка.

Совместный с дочерью день красоты вышел именно таким, как мечталось Кейт. Впервые за очень долгое время они не ругались, Мара даже прислушивалась к ее мнению. Купив вечерние наряды (Кейт выбрала черное шелковое платье с открытым плечом, а Мара – очень красивое платье без бретелек из розового шифона), они на целый день отправились в «Джин Уорез», где им сделали маникюр и педикюр, новые стрижки и макияж.

А теперь, вернувшись в свой номер в «Олимпике», они стояли плечом к плечу в ванной Мары и изучали свои отражения в зеркале.

Кейт знала, что никогда не забудет этого зрелища: изысканной красоты своей дочери, такой высокой и стройной, ее улыбки до ушей, превращавшей глаза в щелочки, ее худенькой руки на своем голом плече.

– Мы с тобой просто огонь, – сказала Мара.

Кейт улыбнулась:

– Это точно.

Дочь порывисто поцеловала ее в щеку: «Спасибо, мам» – и по пути из комнаты подхватила с кровати расшитый бисером клатч.

– Пап, я готова, – провозгласила она, распахивая дверь в гостиную.

– Мара! – присвистнул Джонни, – Выглядишь шикарно.

Кейт вошла в гостиную вслед за дочерью. Она прекрасно понимала, что фигура у нее уже не та, что прежде, да и лицо с годами не посвежело, но в этом платье, с кулоном в форме сердца, который ей подарил Джонни, она чувствовала себя красивой и даже – стоило ей увидеть улыбку мужа – сексуальной.

– Ого. – Джонни шагнул ей навстречу и, наклонившись, поцеловал ее. – Выглядите соблазнительно, миссис Райан.

– Вы тоже, мистер Райан.

Смеясь, они вышли из номера и втроем отправились в зал, где уже собралось несколько сотен человек.

– Смотри, мам, – прошептала Мара, придвигаясь вплотную, – это же Брэд и Дженнифер. А вон Кристина. Офигеть. Вот бы сейчас позвонить Эмили.

Джонни взял Кейт за руку и повел через толпу к бару, где заказал напитки и стакан колы для Мары.

Прислонившись к барной стойке с бокалами в руках, они принялись изучать собравшихся.

Талли, в струящемся шелковом платье изумрудного цвета, было легко заприметить даже в этом скопище народа. Она тут же замахала рукой и поплыла к ним, поднимая за собой изумрудные волны.

– Выглядите просто божественно, – с чувством заявила она и рассмеялась.

От Кейт не укрылось, что подруга уже не слишком твердо держится на ногах.

– У тебя все хорошо?

– Лучше не бывает. Джонни, нам с тобой надо будет толкнуть речь на сцене после ужина. А потом на танцпол – потанцуешь со мной, разожжем эту вечеринку.

– А ты разве без кавалера? – спросил Джонни.

Улыбка Талли на мгновение угасла.

– Пусть его заменит Мара. Кейти, ты ведь не возражаешь, если я ее одолжу?

– Ну…

– Да какая ей разница, – вклинилась Мара, с благоговением глядя на Талли. – Она меня каждый день видит.

Чуть наклонившись, Талли сказала ей на ухо:

– Эштон здесь, хочешь, познакомлю?

Мара чуть не хлопнулась в обморок.

– Серьезно?

Кейт долго смотрела им вслед. Они шагали рядом – рука об руку, голова к голове, – точно подружки из группы поддержки, которым не терпится обсудить капитана футбольной команды.

С этого момента краски вечера для Кейт померкли. Потягивая шампанское, она таскалась за Джонни по залу, улыбалась в нужные моменты, смеялась, когда этого от нее ждали, отвечала: «Я мама. На полную ставку», когда спрашивали, и раз за разом наблюдала, как одно это слово, которым она привыкла называть себя с гордостью, на корню губит едва завязавшуюся беседу.