Улица Светлячков

На танцполе Талли прижималась к ее мужу. Руки Джонни так привычно лежали у нее на талии, словно провели там полжизни. Звучала музыка, но они стояли неподвижно – две статуи среди пестрого мельтешения танцующих пар. Талли смотрела на него снизу вверх с таким выражением, будто за миг до этого предложила ему переспать.

У Кейт дыхание перехватило. На секунду ей показалось, что ее стошнит.

Ты всегда была запасным вариантом.

Она это знала – смирилась с этой мыслью за годы, но ведь реальность не перепишешь.

Песня закончилась, Джонни отступил от Талли. Обернулся и увидел Кейт. Преодолев бездну переливающихся платьев и сверкающих драгоценностей, их взгляды встретились. И тут же, на глазах у сотен возможных свидетелей, Кейт расплакалась. Устыдившись своих слез, она вышла из зала.

Ну ладно, выбежала.

Внизу, возле лифтов, она принялась судорожно давить на кнопку.

– Ну давай же, скорее!

Ей хотелось убраться из-под чужих взглядов.

Дзынькнув, распахнулись двери. Она вошла, прижалась к дальней стене, скрестив на груди руки. Нетерпеливо прождала пару секунд, прежде чем поняла, что забыла нажать на кнопку.

Двери уже закрывались, когда между ними вклинилась чья-то рука.

– Убирайся, – сказала она мужу.

– Мы просто танцевали.

– Ха!

Кейт нажала на кнопку своего этажа, утерла слезы. Джонни зашел в лифт.

– Ты ведешь себя глупо.

Кабинка взмыла вверх, двери снова открылись. Кейт бросилась прочь по коридору, обернувшись на мгновение, проорала: «Пошел в жопу!», вытащила ключ и скрылась в номере. Зайдя в спальню, она хлопнула дверью.

И стала ждать.

Ожидание затягивалось.

А что, если он пошел к Талли…

Нет.

Она сама этому не верила. Может, Джонни и сохнет по Талли, но он ведь честный человек, а Талли – ее лучшая подруга.

Об этом она в своем припадке ревности как-то позабыла.

Открыв дверь, она обнаружила Джонни на полу в коридоре – он сидел, вытянув вперед ногу, на шее болталась развязанная бабочка.

– Ты еще здесь.

– Ключ-то у тебя. Надеюсь, ты собираешься извиниться.

Кейт подошла и встала на колени с ним рядом.

– Прости.

– Поверить не могу, что ты думаешь, будто…

– Я не думаю.

Она взяла его за руку и, поднявшись на ноги, потянула его за собой.

– Потанцуй со мной, – попросила она и сама себя возненавидела за едва заметный акцент на последнем слове.

– Так музыки же нет.

Закинув руки ему на плечи, Кейт стала плавно покачивать бедрами, придвигаясь все ближе и ближе, пока не прижала его спиной к стене.

Она дернула за язычок молнии, и платье упало к ее ногам.

Джонни оглянулся на пустой коридор:

– Кейти!

Отыскав в ее сумочке ключ, он открыл дверь в номер. Торопливо ввалившись в гостиную, они рухнули на диван и принялись целоваться со страстью, которая казалась одновременно знакомой и совершенно новой.

– Я тебя люблю, – сказал Джонни, скользя рукой вниз, к ее трусикам. – Не забывай об этом, ладно?

Она слишком запыхалась, чтобы говорить, и потому лишь кивнула, расстегивая его ширинку, стягивая с него брюки. Она поклялась себе, что больше не позволит своим страхам взять верх, больше не забудет его любви.

Две недели спустя Талли стояла у окна своего огромного кабинета, глядя на улицу. Она давно уже чувствовала, что в ее жизни чего-то не хватает, – надеялась, что переезд в Сиэтл и собственная программа смогут заполнить пустоту внутри, но увы. Она стала еще известнее, еще богаче, но преследовавшая ее смутная неудовлетворенность никуда не исчезла.

Лекарство от этой болезни она, как и всегда, начала искать в работе. Немало времени ушло на то, чтобы придумать решение, отыскать новую, еще не покоренную высоту, но в конце концов идея оформилась.

– Ты с ума сошла, – сказал Джонни, меряя шагами пространство перед окном, выходившим на залив Эллиот. – На телевидении все решает формат. И ты это прекрасно знаешь. По рейтингам мы проигрываем только Опре, тебя в прошлом году номинировали на «Эмми». Спонсоры в очередь выстраиваются, чтобы устроить совместную промоакцию. Все это говорит об одном: мы успешны.

– Я в курсе. – Талли на мгновение отвлеклась, разглядывая свое отражение в оконном стекле. Она выглядела осунувшейся, изможденной. – Но ты меня знаешь, я по правилам не играю. Хочу взбодриться. Попробовать что-то новенькое. И прямой эфир мне в этом поможет.

– Чего ты хочешь добиться? Чего тебе еще не хватает?

Это был вопрос на миллион долларов. Почему ей все время мало? И как объяснить это Джонни?

Кейт, может, и не одобрила бы, но точно поняла, да только ей в последнее время было не до разговоров, вечно дела какие-то. Может, в этом и проблема? Талли чувствовала, что они с Кейт будто бы… на разной волне. Их жизни разошлись в разные стороны. После той вечеринки они почти и не разговаривали.

– Тебе придется мне довериться, Джонни.

– Тут одно неверное движение – и мы превратимся в «Джерри Спрингера»[123], нас перестанут воспринимать всерьез. – Хмурясь, он повернулся к Талли: – Что у тебя на уме?

– Ты не поймешь, – сказала она единственное, что знала наверняка.

– А ты попробуй.

– Я хочу оставить след.