Улица Светлячков

На другом конце провода повисла тишина, затем раздался щелчок зажигалки.

– Я думала, вы с Талли станете…

– Я знаю, – Кейт прислонилась спиной к стене, – станем тележурналистками. Прославимся на весь мир и разбогатеем.

– Что происходит, Кейтлин?

Кейт попыталась подобрать слова, чтобы объяснить свое решение. Она ведь и сама не знала, чем хочет заниматься в жизни. Надеялась, что миру есть что ей предложить, что где-то ее ждет собственная дорога, собственный, уникальный путь к счастью, но где его искать?

– Я не Талли, – сказала она наконец, впервые произнося вслух то, что давным-давно осознала. – Это она дышит новостями, бредит работой на телевидении, она, а не я. Ну да, мне ставят «отлично», и преподаватели меня любят, потому что я всегда сдаю домашку вовремя, но настоящая журналистика, неважно, газеты или телевидение, – это же джунгли. И меня там сожрут – хищники вроде Талли, которые ради сенсации на все готовы. Я не справлюсь, это факт, и глупо его отрицать.

– Факт? Факт – это то, что нам с твоим папой приходится экономить, потому что ему урезали смены на заводе. Еще один факт: я, женщина в общем неглупая, могу работать только за минимальное жалованье, и все потому, что не получила образования, всю жизнь только тем и занималась, что растила детей. Поверь мне, Кейти, в твоем возрасте не время оглядываться на факты. Успеешь еще. Сейчас время мечтать и ставить перед собой высокие цели.

– Я просто совсем другого хочу.

– И чего же?

– Хотела бы я знать.

– Ох, Кейти, а по-моему, ты просто боишься потянуться за журавлем в небе. Не бойся.

Не успела Кейт ответить, как раздался стук в дверь.

– Занято! – крикнула она.

Дверь распахнулась, на пороге появилась Талли.

– Вот ты где. А я по всему дому бегаю тебя ищу. С кем разговариваешь?

– С мамой.

Талли выхватила у нее телефон.

– Здрасьте, миссис М., я похищаю вашу дочь, мы перезвоним. До свидания. – Она повесила трубку и повернулась к Кейт: – А ты едешь со мной.

– Куда?

– Увидишь.

Вместе они вышли из дома на парковку, где стоял новый «фольксваген-жук» Талли.

Всю дорогу до центра Кейт не переставала спрашивать, куда они едут и что вообще происходит. Наконец Талли затормозила возле небольшого офисного знания.

– Тут я работаю, – сказала она, заглушив мотор. – Поверить не могу, что ты ни разу не приезжала в гости. Ну что ж, теперь вот приехала.

Кейт закатила глаза. Теперь она наконец поняла, в чем дело. Талли не терпелось поделиться очередной историей своего триумфа – показать пленку, или кассету, или какой-нибудь репортаж, который все-таки пошел в эфир. А Кейт, как всегда, покорно плелась следом.

– Слушай, Талли, – начала она, шагая по унылому коридору к маленькому тесному офису, в котором помещался сиэтлский филиал KCPO, – мне надо кое-что тебе сказать.

Талли распахнула дверь.

– Ага. Давай потом. Кстати, это Матт.

Она указала на патлатого здоровяка, который, ссутулившись у окна, выдувал наружу сигаретный дым.

– Здороґво. – В качестве приветствия здоровяк едва заметно шевельнул пальцем.

– Кэрол Мансур, наша корреспондентка, сейчас на заседании городского совета, – сказала Талли, подходя к закрытой двери какого-то кабинета.

Можно подумать, Кейт не знала, кто такая Кэрол Мансур, – да ей про нее все уши прожужжали.

Остановившись у двери, Талли постучала. Когда мужской голос ответил, она открыла дверь и втащила Кейт внутрь.

– Джонни? Это моя подруга Кейт.

Незнакомый мужчина оторвал взгляд от бумаг на столе и взглянул на Кейт:

– Значит, вот вы какая, Кейт Маларки?

Это был, без преувеличения, самый красивый мужчина, какого Кейт когда-либо видела. Постарше их с Талли, но ненамного, лет, может, на пять или шесть. Длинные темные волосы, густые и чуть вьющиеся на концах, зачесаны назад. Острые скулы, аккуратный подбородок – будь в нем хоть капля женственности, его, пожалуй, можно было бы назвать смазливым. Но лицо его было неоспоримо мужественным. Когда он улыбнулся, Кейт резко втянула ртом воздух, вдруг ощутив такое мощное физическое притяжение, какого никогда прежде не испытывала.

А она, как назло, в своей будничной одежде – скучных джинсах, туфлях на плоской подошве и свитере с вырезом уголком. Волосы в последний раз укладывала вчера вечером, все кудри давно выпрямились, да и накраситься утром не подумала.

Талли за это еще получит.

– Ну, оставлю вас наедине, – сообщила Талли и, выскользнув из кабинета, закрыла за собой дверь.

– Присаживайтесь, – сказал он, указывая на стул напротив.

Кейт осторожно примостилась на краешке сиденья.

– Талли говорит, вы гений.

– Ну, она моя лучшая подруга.

– Повезло вам, она человек особенный.

– Да, сэр, вы правы.

Он расхохотался, и, услышав его смех, глубокий, заразительный, Кейт тоже заулыбалась.

– Пожалуйста, не надо звать меня «сэр». Я уж подумал, у меня за спиной стоит какой-то старикан. – Он наклонился к ней через стол: – Так что скажете, Кейт?

– О чем?

– О работе.

– Какой работе?

Он взглянул на дверь, пробормотал: «М-м, очень интересно», затем снова повернулся к ней.