Улица Светлячков

Перемену в Джонни, произошедшую после той ночи в пабе «Келлс», заметили все, не только Кейт. Город потихоньку обесцвечивала осень, а тишина в помещениях KVTS становилась с каждым днем все мрачнее. Матт держался особняком, целыми днями разбирал, собирал и чистил свои камеры, рассовывал отснятые пленки по архивам. Кэрол, которую уговорили вернуться, после того как Талли уволилась, все больше сидела у себя в кабинете за закрытой дверью и почти ни с кем не разговаривала, даже когда выходила взять кофе.

Внешний вид Джонни вслух не обсуждали, но всем было ясно, что по утрам он просто скатывается с кровати и ползет на работу. Волосы отросли и вихрились во все стороны, он уже много дней не брился – щетина темными пятнами лежала на ввалившихся щеках, – а одевался во что попало и как попало.

Первые несколько дней, когда он являлся на работу в таком виде, они кудахтали вокруг него, точно куры: что случилось, что стряслось? Ничего не случилось, отвечал Джонни и тихо, но безапелляционно закрывал за собой дверь кабинета. Матт сразу же перешел в наступление – начал с того, что предложил выкурить косяк, а закончил капитуляцией: «Ну как знаешь, чувак, если захочешь поговорить, я тут».

Кэрол не единожды пыталась переплыть невидимый ров, которым окружил себя Джонни, но тоже не преуспела.

Не старалась до него достучаться лишь Кейт – единственная, кто знал настоящую причину его хандры.

Талли.

Только сегодня за завтраком она говорила Кейт:

– Слушай, Джонни мне так и названивает. Как думаешь, сходить с ним еще на одно свидание?

К счастью для Кейт, вопрос оказался риторическим, ответ у Талли уже был готов.

– Нет уж, спасибо. Лучше эвтаназия, чем ввязываться в отношения. Я думала, он понимает.

Теперь, сидя за своим столом, Кейт делала вид, что сортирует страховые документы.

Впервые за долгое время они с Джонни остались вдвоем в офисе, Кэрол и Матт уехали снимать репортаж.

Она медленно поднялась со стула, подошла к закрытой двери его кабинета. Не было никакого смысла идти к нему – поменяйся они местами, Джонни уж точно не бросился бы ее утешать, – но он страдал, и этого Кейт не могла вынести. С минуту постояв под дверью, она постучала.

– Войдите.

Она открыла дверь.

Джонни сидел, сгорбившись, за столом и яростно строчил что-то на вырванном из блокнота листке. Волосы падали ему на лицо. Он досадливо заправил выбившуюся прядь за ухо и посмотрел на Кейт:

– Что у тебя, Маларки?

Она подошла к холодильнику в углу и достала две банки пива «Генри Уайнхард». Открыла обе, одну протянула Джонни, а сама присела на край его заваленного бумагами стола.

– Выглядишь как утопающий, – сказала она прямо.

– Заметно, да? – спросил он, принимая пиво.

– Заметно.

Он бросил взгляд на дверь:

– В офисе есть кто?

– Матт и Кэрол уехали минут десять назад.

Джонни сделал щедрый глоток из банки и откинулся на спинку кресла.

– Я ей все звоню, а она трубку не берет.

– Знаю.

– Ничего не понимаю. Той ночью, когда мы с ней… в смысле, я думал…

– Хочешь правду?

– Да знаю я эту правду.

Они помолчали, потягивая пиво.

– Дерьмово это – хотеть того, кого не можешь получить.

Услышав эти слова, Кейт поняла, что у нее никогда не было ни малейшего шанса.

– Ага, – согласилась она и умолкла, глядя на него. Пришло время, давно уже пришло, оставить свои мечты и двигаться дальше. – Мне ужасно жаль, Джонни, – сказала она наконец, вставая со стола.

– Тебе-то чего жаль?

Хотела бы она набраться смелости и ответить, рассказать ему о своих чувствах, – но некоторые вещи лучше держать при себе.

Сидя в незнакомом офисе на незнакомом и неудобном стуле, Кейт разглядывала голые ветки дерева за окном и облепившее их серое небо. На мгновение она задумалась, когда успели облететь последние мандариново-рыжие листья.

– Что ж, миз Маларки, резюме у вас весьма впечатляющее для вашего возраста. Могу я узнать, почему вы решили перейти в рекламный бизнес?

Кейт попыталась принять расслабленный вид. Одевалась она этим утром особенно тщательно: черный габардиновый костюм и белая блузка, на шее бантом завязан шелковый шарфик «в огурцах». Она надеялась, что именно так выглядят серьезные профессионалы.

– За несколько лет на телевидении я успела понять кое-что о себе и кое-что о мире. Работая в новостях, двигаешься на бешеной скорости. Собрали факты, сделали репортаж, поехали дальше. А я стала замечать, что, работая над репортажем, довольно часто думаю: а что же дальше, чем закончилась эта история? Мне куда лучше даются длинные проекты и долгосрочное планирование. Мне интереснее разобраться в деталях, чем набросать общую картину широкими мазками. И я хорошо пишу. Хотела бы развивать этот навык, но на десятисекундных нарезках особенно не разгуляешься.

– Похоже, вы много об этом думали.

– Так и есть.

Женщина по другую сторону стола откинулась на спинку кресла, разглядывая Кейт сквозь линзы своих модных очков в оправе со стразами. Похоже, впечатление у нее сложилось благоприятное.

– Хорошо, миз Маларки. Мы с коллегами еще обсудим вашу кандидатуру, и я с вами свяжусь. На всякий случай сразу хочу спросить: когда вы можете выйти?