Улица Светлячков

– Я вам кофе принесла.

Она не стала убирать руку. Почти два часа прошло с тех пор, как Кейт потеряла ребенка, Джонни уже позвонили, но он был на съемках в Спокане, на другом конце штата.

– Слава богу, хоть срок был небольшой, – сказала Талли.

– Четыре месяца – это большой срок, – ответила миссис Маларки. – Вечно вы так говорите, а сами понятия не имеете, что такое выкидыш. Бад мне то же самое сказал. Оба раза. – Она подняла глаза: – А мне что-то не очень хотелось за это Бога славить. Я только что ребенка потеряла. Ты ведь знаешь, каково это – терять того, кого любишь?

– Спасибо, – сказала Талли и, на мгновение сжав плечо миссис Маларки, шагнула к кровати. – Теперь я хоть знаю, чего говорить не надо. Вот бы еще понять, какие слова ей помогут.

Кейт открыла глаза и увидела их обеих.

Миссис Маларки вскочила на ноги и, подойдя к кровати, остановилась рядом с Талли.

– Привет, – прошептала Кейт. – А Джонни скоро…

Едва она произнесла имя мужа, как голос треснул, точно яичная скорлупа, и задрожал.

– Кто тут меня зовет?

Талли резко обернулась.

Джонни стоял на пороге, держа в руках чуть поникший букет цветов. Выглядел он потрепанным – щетина глубокой тенью лежала на бледных щеках, давно не стриженные волосы путаными прядями торчали в стороны, по глазам яснее ясного читалось, как он измотан. Джинсы грязные и рваные, рубашка цвета хаки вся мятая, точно несвежая простыня.

– Пришлось самолет нанять. Про счет даже думать не хочу. – Он бросил букет на стул и подошел к жене. – Привет, милая. Прости, что так долго.

– Это был мальчик, – сказала Кейт и разрыдалась, прижимаясь к нему изо всех сил.

Талли услышала, как вместе с ней плачет и Джонни. Миссис Маларки обняла ее за талию.

– Он ее любит, – сказала Талли тихо. Память о той ночи, которую они с Джонни провели вместе, все это время ослепляла ее, запирая в давно забытом прошлом, точно муху в янтаре. Она ведь так и продолжала думать, что Кейт – просто запасной вариант, вице-мисс на конкурсе.

Но это… это никакой не запасной вариант.

Миссис Маларки потянула ее к двери.

– Конечно, любит. Пойдем, пусть они побудут вдвоем.

Они взяли стаканчики с кофе и вышли в коридор, где сидел, скрючившись на неудобном стуле, мистер Маларки. Глаза у него были красные.

– Как она?

– С ней там Джонни, – ответила миссис Маларки, легонько тронув мужа за плечо.

Впервые за долгие годы Талли почувствовала себя чужой в этой семье.

– С ней должна быть я.

– Ты не волнуйся, Талли, – ответила миссис Маларки, внимательно вглядываясь в ее лицо. – Ты нужна ей и всегда будешь нужна.

– Но теперь все изменилось.

– Разумеется, изменилось. Кейти замужем. У каждой из вас свой путь. Но подругами вы останетесь навсегда.

У каждой свой путь.

Вот он, этот очевидный факт, который она все отказывалась замечать.

Следующие несколько дней они по очереди навещали Кейт. В четверг настала очередь Талли. Она позвонила на работу, сказалась больной и весь день просидела с Кейт. Они играли в карты, смотрели телик, разговаривали. Но если точнее, Талли в основном слушала. Каждый раз, открывая рот, она старалась сказать что-нибудь ободряющее, но чувствовала, что получается так себе. В ее подруге теперь ощущалась какая-то тоска, которая обесцвечивала ее, вымывала привычные черты, и это было до того ново, до того дико, что Талли казалось, будто дружба их вывернулась наизнанку. Никакие ее слова не приходились к месту.

Около восьми вечера Кейт сказала:

– Ты подумаешь, что я совсем уже, но я спать. Через час уже Джонни приедет. Так что езжай домой. У тебя еще впереди ночь безудержного секса с этим твоим новым парнем, как его, Тед?

– Тодд. И я что-то не в настроении для безудержного секса. А впрочем…

Улыбнувшись, она помогла Кейт подняться по лестнице и улечься в постель. Затем собралась с духом:

– Ты представить не можешь, как сильно я хочу подобрать правильные слова, от которых тебе стало бы легче.

– Могу и представляю. Спасибо.

Кейт закрыла глаза.

На мгновение Талли замерла у кровати, чувствуя себя совершенно беспомощной, – непривычное для нее чувство. Затем со вздохом спустилась на кухню и принялась за посуду. Когда она вытирала полотенцем последний стакан, входная дверь отворилась, затем мягко захлопнулась.

На пороге стоял Джонни с букетом роз. Со своей новой стрижкой, в модных потертых джинсах и белых кедах «адидас» с торчащими наружу язычками он казался совсем молодым – больше двадцати не дашь. За все годы их знакомства Талли ни разу не видела его таким печальным, таким разбитым.

– Привет, – сказал он, положив букет на журнальный столик.

– Судя по твоему виду, выпить тебе не помешает.

– Да проще уже капельницу поставить. – Он попытался улыбнуться. – Спит?

– Ага.

Талли достала из бара бутылку скотча и плеснула в стакан, лишь едва разбавив содовой. Себе налила бокал вина и, подхватив оба напитка, вышла к Джонни.

– Пойдем на пирсе посидим, – сказал он, принимая из ее рук стакан. – Чтобы Кейт не разбудить.

Талли взяла куртку и следом за ним вышла на улицу. Они уселись рядом, совсем близко, болтая ногами над темной гладью озера, точно подростки.