Улица Светлячков

Стояла тишина. В небе, освещая крыши домов и отражаясь в окнах, висела круглая луна. Издалека доносился рев автомобилей, проносящихся по мосту, вода мерно шлепалась о сваи.

– Ты как? Если по-честному? – спросила Талли.

– Волнуюсь за Кейти.

– Это я знаю. Но я про тебя спрашиваю.

– Бывало и получше.

Он сделал глоток скотча.

– Ты счастливчик, – сказала Талли, прижимаясь к нему плечом. – Она тебя любит, а если уж Маларки влюбилась, то это на всю жизнь.

Едва произнеся эти слова вслух, она снова почувствовала, будто распадается на части. Будто одиночество, все это время державшееся на расстоянии, вдруг начало стремительно приближаться. Она впервые задумалась, как сложилась бы ее жизнь, если бы она была похожа на Кейт, если бы выбрала любовь. Удалось бы ей узнать, каково это – по-настоящему быть частью целого, чьей-то второй половиной? Она рассеянно скользила взглядом по черноте озера.

– Что такое, Талли?

– Да вот завидую вам с Кейт.

– Тебе не нужна такая жизнь.

– А какая жизнь мне нужна?

Он обнял ее за плечи.

– Ну это ты и без меня знаешь. Карьера на федеральном канале.

– Думаешь, это значит, что я поверхностная?

– Нашла у кого спрашивать, – усмехнулся Джонни. – Я тебе вот что скажу: давай я попробую сделать несколько звонков. Рано или поздно мы тебе найдем местечко.

– Ты серьезно?

– Конечно. Но тебе придется набраться терпения, быстро такие дела не делаются.

Она повернулась к Джонни, крепко его обняла и прошептала:

– Спасибо тебе.

Как же хорошо он ее знает. Без слов понял то, о чем сама она только что догадалась: для нее пришло время двигаться дальше.

Кейт чувствовала себя совершенно измотанной, но сон все не шел. Она лежала в постели, уставившись на скошенный потолок, и ждала мужа.

В сердцевине их отношений до сих пор гнездился страх: стоило чему-нибудь пойти не так, и она вспоминала, что всегда была для него запасным вариантом. Сколько она ни убеждала себя в обратном, какая-то темная, тайная частичка ее души продолжала в это верить и бояться.

Этот страх разрушал ее. Разъедал – так же, как воды Пилчака, поднимаясь, размывали собственные берега, откусывали и уносили с собой комья земли.

На первом этаже послышался какой-то звук.

Он дома.

Слава богу.

Она с трудом вылезла из кровати и спустилась по лестнице.

Свет нигде не горел. Огонь в камине почти погас, лишь тлели, оранжево подмигивая, последние угли. Сперва Кейт решила, что ошиблась и дома никого нет, но мгновение спустя заметила тени на пирсе. Двое, сидят совсем близко, соприкасаясь плечами. Лунный свет вырезал их серебристые силуэты из черноты озера. Она тихонько прокралась к двери и вышла наружу. Легкий ночной ветерок взъерошил волосы, забрался под ночную рубашку.

Талли повернулась к Джонни, обняла его, прошептала что-то ему на ухо. Его ответ затерялся среди плеска волн. Он вроде бы засмеялся, а может, и нет, трудно сказать.

– Веселитесь без меня?

Она и сама услышала, как ломко звучит ее голос, и сделала резкий вдох, пытаясь скрыть свой страх. Она понимала, правда понимала, что Джонни повернулся к Талли вовсе не для того, чтобы поцеловать ее, но та темная, тайная частичка ее души подозревала обман. Это подозрение крохотной ядовитой каплей плескалось глубоко внутри, но даже одной капли яда достаточно, чтобы отравить бочку воды.

Джонни тут же вскочил на ноги, подбежал к ней, притянул к себе, поцеловал. Оторвавшись от его губ, она оглянулась в поисках Талли, но они были одни на пирсе.

Впервые в жизни Кейт жалела, что любит его так сильно. Такая любовь опасна – она чувствовала себя беспомощным младенцем, брошенным на улице в бурю. Хрупким и перепуганным. Когда-нибудь эта любовь ее погубит – в этом Кейт уже не сомневалась.

Шли месяцы, год закончился, начался следующий, и все это время Талли честно пыталась быть терпеливой и верить в лучшее, но к концу мая почти отчаялась. Ничего хорошего восемьдесят восьмой ей не обещал. Стояло жаркое весеннее утро, и Талли отчаянно старалась по максимуму насладиться возможностью побыть в кадре – ее попросили заменить постоянного ведущего. Когда эфир закончился, она отправилась к себе в кабинет.

Не успев даже усесться за стол, она услышала:

– Талли, вторая линия.

Она подняла трубку и нажала белую кнопку, возле которой тотчас загорелся огонек.

– Таллула Харт.

– Здравствуйте, миз Харт. Говорит Дик Эмерсон. Я программный директор в нью-йоркском офисе NBC. Насколько я понимаю, вы ищете позицию на федеральном канале?

Сердце у Талли чуть не остановилось.

– Верно.

– У нас в утренней передаче открылась вакансия корреспондента.

– Серьезно?

– На следующую неделю уже запланировано почти пятьдесят собеседований. Конкуренция будет жесткая.

– Я тоже человек не мягкий, мистер Эмерсон.

– Приятно говорить с целеустремленной личностью. – Талли услышала, как он зашуршал листками бумаги. – Я попрошу секретаря организовать ваш перелет и проживание. Она вам позвонит и предоставит полную информацию – и о проживании, и о дате собеседования. Вам подходит?

– Да, разумеется. Благодарю вас, сэр. Поверьте, я вас не разочарую.