Уловка-22

Yossarian listened very carefully as Doc Daneeka told him about Colonel Cathcart at Group, who wanted to be a general, about General Dreedle at Wing and General Dreedle's nurse, and about all the other generals at Twenty-seventh Air Force Headquarters, who insisted on only forty missions as a completed tour of duty.	Йоссариан очень внимательно слушал, как Дейника рассказывал о полковнике Кэткарте из авиаполка, который метил в генералы, о генерале Дридле из авиабригады и о работавшей у него хорошенькой медсестре, а также обо всех других генералах из штаба двадцать седьмой воздушной армии, которые настаивали на том, чтобы выполнение боевого долга сводилось лишь к сорока вылетам.
'Why don't you just smile and make the best of it?' he advised Yossarian glumly. 'Be like Havermeyer.'	- А ты бери пример с Хэвермейера, плюй на все и улыбайся, - посоветовал доктор Йоссариану.
Yossarian shuddered at the suggestion.	От такого совета Йоссариана передернуло.
Havermeyer was a lead bombardier who never took evasive action going in to the target and thereby increased the danger of all the men who flew in the same formation with him.	Хэвермейер был ведущим бомбардиром. При заходе на цель он никогда не делал противозенитных маневров, подвергая таким образом дополнительной опасности все экипажи, летевшие с ним в одном строю.
'Havermeyer, why the hell don't you ever take evasive action?' they would demand in a rage after the mission.	- Хэвермейер, какого дьявола ты не делаешь противозенитного маневра? - яростно набрасывались на него летчики после возвращения с задания.
'Hey, you men leave Captain Havermeyer alone,' Colonel Cathcart would order.	- Эй вы, оставьте капитана Хэвермейера в покое! -обычно говорил в таких случаях полковник Кэткарт.
'He's the best damned bombardier we've got.' Havermeyer grinned and nodded and tried to explain how he dumdummed the bullets with a hunting knife before he fired them at the field mice in his tent every night.	- Он же, черт побери, наш лучший бомбардир.
Havermeyer was the best damned bombardier they had, but he flew straight and level all the way from the I.P. to the target, and even far beyond the target until he saw the falling bombs strike ground and explode in a darting spurt of abrupt orange that flashed beneath the swirling pall of smoke and pulverized debris geysering up wildly in huge, rolling waves of gray and black.	Хэвермейер ухмылялся, кивал головой и объяснял, как он охотничьим ножом надрезает пулю, превращая ее в "дум-дум", перед тем как всадить в полевую мышь, а проделывал он это в своей палатке еженощно.
Havermeyer held mortal men rigid in six planes as steady and still as sitting ducks while he followed the bombs all the way down through the plexiglass nose with deep interest and gave the German gunners below all the time they needed to set their sights and take their aim and pull their triggers or lanyards or switches or whatever the hell they did pull when they wanted to kill people they didn't know.	Хэвермейер действительно был потрясающим бомбардиром, но он шел по прямой и всегда на одной высоте от исходного пункта до цели, и так же шел дальше, пока не убеждался, что бомбы достигли земли и там взметнулось оранжевое пламя, вырос крутящийся столб дыма, а перемолотые в пыль обломки заклубились и покатились огромной черно-серой волной.