Улыбнись мне, Артур Эдинброг

– Я просто не успела о нём рассказать! Дело в том, что мир Тварей удивителен. У них очень много крайне полезных металлов, соединений и камней, которых на Гало днём с огнём не сыщешь. Те же цэйры – ими усыпаны целые пляжи!.. Но самим Тварям на них плевать, их волнует только еда, поэтому они согласны предоставить нам неограниченный доступ к этим ресурсам. Таким образом, все стороны будут в выигрыше. Эдинброг, пойми, я чёртов гений! Я добилась идеального соглашения. Гало получает долгожданное спокойствие, огромное богатство и – по желанию – новое измерение для изучения. Мы с тобой получаем власть и славу. Твари получают доступ к новому миру, поддержку нашей магической армии и аж восемь миллиардов человек по ту сторону в качестве канапешек… Или сколько их там уже, на этой Земле? Сто девяносто три страны, помнишь, Борис хвастался?

– Что?! – ахнули мы с землянином хором, услышав последние фразы.

Да так громко, что Артур и Аманда задрали головы, и мы еле успели отпрянуть по сторонам от люка, чтобы нас не заметили.

Она хочет выпустить Тварей на Землю?!

– Это мыши шумят, наверное, – помолчав, сказал Эдинброг. – Их очень много в этом году в Форване.

– Прекрасно! Мышей Твари тоже едят с большим удовольствием. Попросим их устроить охоту! – рассмеялась Аманда. Настроение у этой стервы было чудеснейшее. – Ну что ты такой кислый, Артурчик? Не любишь сюрпризы, я помню. Я поэтому и сказала тебе заранее. Завтра утром будет огромная пресс-конференция, и на ней мы с тобой расскажем о нашем плане. Я знаю, тебе как раз хватит времени, чтобы всё оценить и понять, как нам повезло…

Она что-то ещё там радостно тараторила, а мы с Борисом сидели в вентиляционной трубе над светлым квадратом решётки и неверяще смотрели друг на друга.

С ума сойти.

Получается, Аманда решила спасти мир Гало ценой нашего мира?

Чёртова коллаборационистка!

Восемь миллиардов канапешек?!

Это вот так в её плане все стороны выигрывают?!

– Вот чокнутая сучка… – одними губами смачно выругался Бор. Впервые я видела на его лице такое растерянное и одновременно ожесточённое выражение.

Думаю, у меня физиономия была ещё хуже.

Если до этого разговора я испытывала в отношении Аманды много неприятных эмоций личного характера, то теперь готова была просто спрыгнуть вниз и удушить её голыми руками.

Кстати. А может, так и сделать?

Если она ещё никому не сказала о своем дурацком (но да, в чём-то выгодном для их мира) плане, кто мешает мне похоронить его вместе с ней?

– Аманда, – снизу вновь раздался голос Эдинброга. – Я думаю, ты проделала очень большую работу, но также я полагаю, что отдать Тварям на съедение чужую планету – это, как минимум, аморально.

– Господи, да что с тобой тут случилось, пока меня не было? – расхохоталась Аманда. – Кого и когда у нас волновала мораль? Да и подумай сам: земляне – они же полные идиоты, чего их жалеть? Вспомни Бориса – он, кстати, ещё жив? М-да? Удивительно, я думала, уже наверняка свернул себе шею где-нибудь… Хм…

Отченаш сжал кулаки. Я, вновь приблизившись к решётке, увидела, как Артур на мгновение нахмурился, но тотчас изобразил равнодушие. Кажется, Аманда не знала, что её миленькие измены стали предметом народного достояния.

– Вряд ли твой договор одобрят, – упрямо продолжил Артур.

– Ну… На высших уровнях уже одобрили, – осклабилась ДеБасковиц.

Я сглотнула.

– Не зря я провела столько дней в обществе политиков, Артур! Наши страны настроены благожелательно. Да, подписание договора продлится месяц или два, но… Я говорю тебе – в итоге мы с тобой станем родоначальниками новой эры. Ну что? Ты со мной, любимый?

Пауза.

Долгая пауза, за время которой моё сердце успело сделать порядка трёх сотен кульбитов.

– Это всё очень внезапно, Аманда. Мне нужно время, чтобы обдумать твои слова.

– Вот как? – В голосе девушки послышались капризные нотки. – То есть ты не хочешь быть моим королём? Повторю, если ты не расслышал: завтра состоится пресс-конференция, которую транслируют на весь мир – и я предполагала, что там мы выступим единым фронтом. Ты – моя силовая поддержка. У тебя уже есть репутация. А ещё люди любят любовь – мы вдвоём произведём куда более интересное впечатление, чем я одна, понимаешь?

– Давай утром всё это обсудим, Аманда.

Ещё пауза…

– А с каких пор ты зовёшь меня полным именем? – Маг-лингвистка опасно сощурилась. – И ещё ты ни разу не поцеловал меня. Не коснулся. Ты вообще на меня не смотришь. Что происходит?

Эдинброг аж рассмеялся. Это было весьма опрометчивым решением с его стороны.

– Тебя не было год, – просто сказал он.

– И что? – Её лицо окаменело. – Только не говори, что ты разлюбил меня.

– Мне надо идти. Уже поздно, Аманда… Ами. Завтра поговорим. Я рад, что ты снова с нами.

Эдинброг встал и, как-то деревянно похлопав её по плечу – как куклу, – пошёл к выходу из лазарета.

Аманда ДеБасковиц провожала его пристальным и недобрым взглядом.

46. Dorenmi

Обратный путь из вентиляционной трубы показался мне адом.