Улыбнись мне, Артур Эдинброг

– А куда мы потом денем Бориса?.. – трагически вопросила я.

Не то чтобы это был самый волнующий в мире вопрос, но я уже настолько обалдела от тишины, что произнесла первое пришедшее на ум.

Вопрос повис в воздухе. Такой же актуальный, как прочие, но несоразмерно поверхностный по сравнению с ними. Мы с Артуром посмотрели друг на друга долгими взглядами. И расхохотались.

– Да уж, это и впрямь страшнейшая из грядущих проблем!.. – фыркнул Эдинброг. – Заберём с собой в другой мир, полагаю.

– Ох! Теперь я особенно надеюсь, что тебе удастся выбрать место хоть с каким-нибудь населением! – ужаснулась я. – А то остаться втроём с Борисом на необитаемой планете… Похоже на сюжет кошмара.

– Я постараюсь этого не допустить.

Мы продолжили сборы. В какой-то момент я снова тяжело вздохнула и, поколебавшись, грустной морской звездой упала на застеленную кровать. И тихонько застонала.

– Что такое? – Артур посмотрел на моё печальное тело.

Я обречённо дрыгнула ногой.

– Ты боишься? – нахмурился он.

– Просто не могу поверить… – я перестала идиотничать и легла ровно, как мертвец. – Неужели всё это реально? Мы действительно устроим что-то вроде мятежа, заставим весь ваш мир ненавидеть нас за взрыв телепорта, будем держать осаду в подземной библиотеке, зашьем ткань бытия, а потом исчезнем в неизвестном направлении?

Артур оперся плечом о косяк книжного шкафа.

– Да, – твёрдо сказал он. – Так и будет.

Голос его звучал совершенно спокойно. От него исходила уверенность; колоссальная сосредоточенность плескалась на дне зрачков.

В первые дни после своего прибытия в Форван я думала, что я гораздо азартнее Артура и легче его на подъём. Что я – безбашенная землянка, которой море по колено, а Эдинброг – невыносимо скучный тип, размахивающий флагом с вышитыми на нём словами «стратегия», «порядок» и всё прочее.

Но чем дальше, тем яснее становилось: при всей своей хладнокровной невозмутимости он легко идёт на большие риски, а вот я – та еще трусишка, боящаяся серьёзных шагов. И в отношении ситуации с апокалипсисом. И в отношении любви.

– Но ведь ты ещё не умеешь открывать порталы в другие миры для себя, – почти неслышно пробормотала я. – Как ты всё успеешь за то время, что у нас будет? Всего несколько недель и на формулу, и на портал, и всё это при условии, что библиотека действительно так изолирована, как ты полагаешь!.. – я отчаянно всплеснула руками.

– Вилка, – серьёзно проговорил Эдинброг.

Он подошёл, сел на край кровати и крепко сжал мою ладонь в своей.

– Почему сейчас именно ты начала сомневаться во мне? – в его вопросе не было горечи, только искреннее желание понять. – Мэгги верит. Верит Каприз – этот упрямый олух, с какой-то стати взявший на себя роль моего «мотивирующего врага» и всегда игравший её так талантливо, что порой я всерьёз мечтал его убить. Верят преподаватели и однокурсники… Даже Борис поверил. Но не ты. Почему?

Я молчала, глядя ему в глаза. Артур ждал. Он задал чертовски важный вопрос, и я чувствовала, как моё сердце захлёбывается боем от понимания того, каким будет ответ.

В окно заглядывало холодное звёздное небо, а на стенах таинственно светились фрески – те самые, созданные мной в первую фамильярью ночь.

В полумраке комнаты лицо Эдинброга казалось нереалистичным – не человек, а произведение искусства: широкие мазки, отчаянная смелость демиурга… Он будто постепенно отдалялся от меня, растворяясь в неверном свете витражной лампы, вокруг которой плясал мотылёк, и, не желая терять Артура, я порывисто подалась вперёд.

– Я просто слишком боюсь, что с тобой случится что-то плохое, – очень тихо сказала я. А потом продолжила быстрее, с силой: – Я знаю, что это неправильно и эгоистично. Что излишняя тревога за кого-то – самый извращённый и пагубный вариант поддержки, приносящий лишь боль и неуверенность обоим. Я знаю, но пока не могу побороть её… Ставки слишком высоки, и всё во мне буквально сходит с ума при мысли о том, что ты можешь погибнуть. Я верю в тебя, Артур. Больше, чем в кого-либо и когда-либо, но я пока не могу избавиться от страха за тебя. Потому что прежде никто не был мне так дорог, как ты, ни к кому я не испытывала таких глубоких чувств. Никогда не встречала людей, рядом с которыми перехватывало бы дыхание оттого, насколько они прекрасны, с которыми бы хотелось быть рядом – всегда. В общем и целом… – я сглотнула. – Дело в том, что я люблю тебя, Артур Эдинброг.

Кровь словно вспыхнула в моих венах, когда я призналась. Артур, почти не моргая смотревший на меня во время всего монолога, неожиданно и до чёртиков мило покраснел. Его рука сильнее сжала мою, когда он, подавшись вперёд, глядя на меня серьёзно и прямо, сказал:

– Я тоже люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что сам как раз полностью перестал сомневаться: в себе и в том, что нам всё удастся. А в тебе я не сомневался с самого начала.

И когда он поцеловал меня после этих слов, я вдруг поняла, что весь мой страх ушёл.

48. Зеркальная конференция

Конференция Аманды ДеБасковиц проходила в главном зале университета.