Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве

Видимости всех этих объектов ума иллюзорны в том смысле, что они кажутся существующими в силу собственной природы, независимо от наших актов восприятия, мыслей и языка. При этом на самом деле все, что мы переживаем, возникает лишь относительно этих субъективных систем координат. В этом смысле все, что мы воспринимаем, может считаться «пустотной видимостью», подобной тем, которые возникают в сновидениях. Они кажутся абсолютно объективными, но «пустотны» от неотъемлемого существования с собственной стороны. Чтобы полностью пробудиться к окончательной природе явлений, нам нужно распознать пустотную природу не только «я», но и ума, а также всех физических элементов во Вселенной[242].

Если все явления пустотны от неотъемлемой самоприроды, как же они существуют, как же они способны функционировать? Именно здесь в дело вступают учения Будды о зависимом возникновении. Все непостоянные явления возникают в зависимости от предшествующих причин и условий. Тем не менее подобная причинно-следственная связь не состоит из абсолютно объективных взаимодействий между реальными явлениями. Так, когда Будду спросили, вызваны ли страдания самим человеком, кем-то иным, ими обоими или ни тем, ни другим, он отверг все эти четыре варианта. Если бы в непрерывном потоке своего личного бытия вы были одним и тем же в момент совершения определенного действия и в момент переживания его плодов, из этого следовало бы: вы существуете как неизменная сущность, которая сохраняется с течением времени. Однако свидетельств в пользу существования подобного незыблемого эго или «я» нет. Каждый элемент в вашем теле и уме переживает непрестанные изменения; ничто от мгновения к мгновению не остается неизменным. Но если вы считаете, что ваша самость в момент совершения действия и ваша самость при переживании его последствий совершенно различны, вы игнорируете уникальную непрерывность потока своего ума и слаженные, подобные закону взаимосвязи, которые соединяют ваши более поздние переживания с более ранними.

Безусловно, свой вклад в возникновение страданий делает множество факторов, например болезни, оружие, природные бедствия, поведение других людей и наши собственные мысли и действия. Все эти виды влияния участвуют в переживании страдания, но само по себе страдание не является неотъемлемо порожденным любыми из этих факторов. В дополнение к предшествующим причинам, таким как болезнь, природные катаклизмы и война, существование страданий зависит от ярлыка «страдания», который мы проецируем на свое бытие.

Эту мысль, возможно, проще понять применительно к созданию повозки. Вы постепенно объединяете колеса, шасси и сидение, но в какой именно момент появляется повозка? Когда ее можно выкатить? Или когда она осуществляет функцию повозки? Для того чтобы это узнать, нужно понять, что вы подразумеваете под самим этим словом. Это означает, что данное собрание частей действительно становится повозкой, только когда вы проецируете на эти части мысль или ярлык «повозка». Без зависимости от этого субъективного обозначения части сами собой колесницей не станут. Аналогичным образом, если вы постепенно будете разбирать повозку, она перестанет быть таковой, только когда вы уберете обозначение «повозка». Существование и несуществование средства передвижения зависит не только от объективных причин, частей и признаков, но и от мыслей «Это повозка» и «Это больше не повозка».

То же самое касается и субъективных проявлений, таких как страдания. Поскольку они, как и все остальные явления, не имеют никакой неотъемлемой природы, независимой от всех ярлыков и концепций, они не возникают абсолютным образом сами из себя, из чего-то еще, из себя и иного или ни из того, ни из другого. Аналогичным образом при возникновении страданий они становятся «моими», только когда я цепляюсь за них как за «мои». В самой природе мучений нет ничего, что делало бы их моими. Однако, когда я отождествляюсь с ними как со своими, они именно так и ощущаются. Мать может точно так же отождествлять себя со страданиями своего ребенка, переживая их почти столь же явно. При этом страдания других детей она на столь же личном уровне ощущать не станет — ведь она не считает их своими и потому не испытывает столь мощного отождествления с их радостями и бедами. Будда определенно не отказывался признать существование страданий, однако бросил вызов допущению о том, что они неотъемлемым образом возникают в зависимости от самих себя или от любых других неотъемлемо существующих явлений. В другой беседе он аналогичным образом отверг допущение о том, что любым из этих четырех способов возникает и счастье[243].