Умершее воспоминание (СИ)

— Ладно тебе, я ведь рассуждаю очень утрированно, — усмехнулся я. — По-моему, это поняли все, кроме тебя. А что, с твоим прошлым образом жизни это предположение могло бы быть…

— Логан, — оборвала меня Эвелин, положив руку на моё запястье, — может, тебе действительно лучше… замолчать?

—И ты туда же, любимая? — разозлился я, но попытался обратить свою злость в шутку. — Боже, да если вы все так остро реагируете на мои слова о Джеймсе, то так и быть, могу сказать что-нибудь об Изабелле.

Миссис Маслоу с улыбкой глядела на меня, очевидно, с интересом ожидая, что я скажу. Однако её супруг не дал мне даже рта раскрыть: он яростно отодвинул свой стул и, встав на ноги, сказал:

— Мне уже надоело молча слушать бред, который ты несёшь на пьяную голову. Почему я должен всё время тебя прощать?

— Джеймс, Джеймс, Джеймс, — забормотал Карлос и натянуто рассмеялся, пытаясь показать всем остальным гостям, что беспокоиться было не о чем. — Может, вы не будете превращать этот вечер в выяснение ваших отношений?

— Да, дорогой, — присоединилась к хозяину дома Изабелла, явно смущённая поведением мужа. — Просто успокойся и сядь, не стоит принимать его слова всерьёз.

— Ты всегда так говоришь, — злобно бросил он ей и стиснул зубы, — но ты не понимаешь, что я не могу не воспринимать его слова всерьёз! Разве ты не видишь, что он откровенно над нами издевается? Он говорит, что шутит, но это ни черта не так! У Логана есть привычка обращать правду в невинную шутку. И в конце концов, почему именно я должен успокаиваться? Всё это начал не я!

— Хочешь, чтобы я успокоился? — улыбнулся я и, тоже встав, начал медленно обходить стол, чтобы поближе подобраться к Маслоу. Эвелин попыталась заставить меня сесть обратно, но я нетерпеливо оттолкнул её руку. — Но я ведь спокоен, как слон.

— Лучше заткнись, Логан, — устало выговорил Джеймс, когда я подошёл к нему. Все гости смотрели на нас широко распахнутыми глазами. — Потому что сейчас ты снова наговоришь кучу неприятных вещей, а потом попытаешься свалить всё на свою… непредсказуемость. Или на алкоголь: так ведь проще простого. Мне это уже надоело, признаюсь честно.

— Надоело? — переспросил я, чувствуя, что теряю терпение. — Ладно, тогда сейчас я могу сказать тебе кучу неприятных вещей, а потом взять вину полностью на себя, а не переложить её на свою… непредсказуемость.

— Перестань! — раздражённо махнул рукой Маслоу. — Мы с тобой оба знаем, что такого никогда не случится. Ты не способен контролировать то, что происходит с твоей больной головой.

— Дже-е-еймс… — услышал я укорительный шёпот Изабеллы, и она, вздохнув, опустила голову и прижала ладонь ко лбу.

— Не буду говорить, что ты не прав, — хмыкнул я, пожав плечами. Весь гнев, вся ярость, что долгое время я безмолвно носил в себе, комом собрались у меня в груди. Я почувствовал, что грудную клетку будто что-то сдавило изнутри. — Я абсолютно себя не контролирую!

И, сказав это, я зачем-то со всего маху ударил друга по лицу. Его реакция последовала мгновенно… А в следующую секунду мы вдвоём уже лежали на полу, вцепившись в друг друга.

Я почти не видел его лица и смутно слышал голоса парней, которые пытались нас разнять. Я знал только одно: внутри меня была боль, и я должен был с кем-то разделить её, пусть даже таким жестоким и насильственным способом. Мною владел гнев, а за ним я не видел и не слышал ничего.

Но наступило мгновение, когда я услышал голос Эвелин, как будто пробившийся сквозь туман. Я не мог различить слов, однако точно знал, что она отчаянно просила меня остановиться. Мог ли я остановиться? Нет. В тот момент весь мир сомкнулся на мне одном, я был центром всего мира, и любой, кто смел вторгаться в этот мир, вызывал мою агрессию. Каким-то образом поняв, что Эвелин была рядом, я с яростью оттолкнул её в сторону. В то мгновение я даже не успел осознать, что это была Эвелин, что я не должен был обращаться с ней так жестоко и что я слишком не рассчитал той силы, с которой оттолкнул её… Я просто знал, что она мне мешала.

Следующие минуты плавали в каком-то неразборчивом тумане, и я даже не помнил, что со мной в это время происходило. В себя я пришёл только тогда, когда Мик плеснул мне в лицо холодную воду. Начав бешено ловить ртом воздух, я огляделся и увидел рядом с собой Джеймса и Кендалла. Лицо Маслоу так же, как и у меня, было мокрым; все мы стояли на кухне.

— Господи, я знаю вас уже девять лет, — сердито выговорил Мик, глядя то на меня, то на Джеймса, — а вы за это время не изменились: остались всё теми же глупыми мальчишками! Подумать только, а ведь ты, Джеймс, уже муж и отец, да и ты, Логан, давно перестал быть наивным и ветреным, скоро женишься! Петухи, что вы там устроили? А? Вы хотя бы помните, где и по какому поводу вы находитесь?

— Я не жалею, — выпалил муж Изабеллы, сверкнув глазами, — мне давно следовало показать зубы. Логану пора смириться с тем, что он не всегда может говорить то, что ему хочется. Ну как? Не маловато тебе было, а?

Я только сейчас заметил, что из уголка моего рта струилась кровь. Я вытер её тыльной стороной ладони и сказал: