Умершие в мире живых. Европейские исследования

Большая часть приведенных выше элементов разных моделей некролога содержит в себе сообщение всем трем целевым группам: читателям МБЛ, другим скорбящим, умершему. Однако в случае «писем» прослеживается следующая тенденция: чем короче текст, тем с большей вероятностью в нем останутся только те части, которые напрямую обращены к усопшему (обращение, выражения любви и горя, стихотворение, прощание и надежда увидеться вновь, подпись). Существует и вариант, скорее, символически обозначающий внимание автора к усопшему, – короткая «записка» на несколько строк, оформленная как ограниченная рамками врезка с заголовком HINSTA KVEÐJA («Последнее прощание»), в которой размещается пара-тройка предложений или строфа из стихотворения:

ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЩАНИЕ. Моей бабушке. Ты жизни свет моей и роза дней. Ты самая прекрасная душа, которую я когда-либо встречала. Я скучаю по тебе. Диса (МБЛ, 09.05.2011: 19).

Близкие родственники (дети, внуки) чаще опускают воспоминания, оставляя только эмоциональные высказывания (в письмах свойственников, более дальних родичей и знакомых воспоминания выступают как своего рода обоснование их отношений с усопшим, которые заканчиваются написанием некролога):

Любимый дедушка. Спасибо тебе за то, что последние 20 лет ты был лучшим дедушкой, какого только можно себе представить.

Немногого мне хотелось бы больше, чем чтобы ты подольше остался со мной, но, надеюсь, мы еще встретимся позже, если на то будет воля Господа.

У меня связано с тобой много прекрасных воспоминаний, и пока я жива, я буду хранить тебя в своем сердце.

Потеря разбивает сердце,

Которое не исцелить,
Но любовь рождает воспоминания,
Которые не уничтожить[32]

.

Я навсегда останусь твоей маленькой принцессой, любимый дедушка

(МБЛ, 22.02.2011: 23).

Характерно, что может опускаться даже благодарность покойному. С одной стороны, это связано с тем, что напрямую выраженная благодарность, как можно предположить, выступает в качестве ответного «подарка» за прижизненные дары покойного (заботу, помощь, хорошо проведенное вместе время), и ее отсутствие делает письмо «бескорыстным»; с другой – написание некролога само по себе может расцениваться как дар, и его «немотивированность» оставляет подсознательную надежду на ответ и продолжение отношений с усопшим близким (Мосс 1996).

Из всех некрологов именно «письма» отличаются максимальной нацеленностью на общение с умершим. Сама форма текста предполагает наличие адресата, который по какой-то причине физически недоступен: обращение во втором лице и соблюдение канонов оформления (указание адресанта, подпись) превращают некролог в способ отправить сообщение на тот свет. Умерший, перешедший эту грань, не может ответить адресанту тем же образом, но его существование в качестве адресата гарантируется самим фактом письма, а способность ушедшего получить послание не подвергается сомнению. «Живая» коммуникация выстраивается и за счет проговаривания чувств и выражения любви, отсылок к общим воспоминаниям («Ты помнишь, как я впервые взял тебя в полет на своем самолете?»), сообщений новостей («Мой экзамен прошел хорошо, и я хочу посвятить его тебе, милый дедушка Агнар, и милому дедушке Тоумасу, который тоже покинул нас месяц назад» [МБЛ, 23.06.2010: 21]), изредка даже критике (ведь о недостатках умерших не принято говорить)[33] или намекам на некие обстоятельства, понятные только автору и его «корреспонденту», но не читателям МБЛ, которые в этом случае полностью исключены из круга адресатов.