Умные граждане – умное государство

Современные политические институты должны взять на вооружение такие инструменты выработки политических решений, которые предполагают более широкие контакты с населением, более тесное сотрудничество с ним и по возможности позволяют незамедлительно реагировать на происходящие события. Они должны допускать и, более того, создавать возможности не для одноразовых решений, но для непрерывного эксперимента и обучения. Правительственные учреждения не только устанавливают правила. Они располагают огромными возможностями для поддержки тех или иных инициатив через государственные контракты, гранты и мобилизацию ресурсов. Поэтому неотъемлемой частью их рутинной работы должна стать общественная дискуссия.

Движение к подобной модели требует отказа от ложной дихотомии «профессиональные элиты – невежественные граждане», а также от мнимой необходимости выбора между аполитичным управлением, опирающимся на факты, и демократическими процедурами, в основе которых лежат ценности. К счастью, как только мы начинаем серьезно относиться к возможности использовать гражданский опыт, нам сразу открываются институциональные механизмы, которые способны обеспечить более широкое участие наиболее квалифицированных граждан в решении специальных вопросов.

Внедрение элементов прямого участия – в том числе в работу административных учреждений – подразумевает более широкое привлечение экспертов из числа граждан и диверсификацию концепции взаимодействия с ними таким образом, чтобы она включала каждодневную работу по выработке решений и предоставлению услуг. Принципиальное значение приобретает обеспечение доступа к экспертному знанию. Но не свободного доступа к растущему числу предложений, комментариев, исходных данных и мнений большого числа людей, особенно анонимных, – подобная активность не помогает руководящим органам принимать решения – во всяком случае, грамотные решения. Принципиальное значение имеет возможность выявлять носителей специальных знаний в различных областях – от инженеров до поэтов, от химиков до историков, – тех, кто при первой возможности охотно и добровольно вызовется оценивать важность и полезность идей и информации, поступающих в потоке предложений.

Налаживание устойчивого диалога между государственными учреждениями и компетентными гражданами – ключевой способ сделать власть более гибкой и эффективной. Вместо того чтобы обсуждать, скажем, снижение долгового бремени для студентов, группой из двух десятков экономистов и ректоров университетов, следует взглянуть на проблему в широком историческом и социальном контексте и привлечь к ее решению заинтересованных лиц.

При анализе причин насилия и случаев стрельбы в американских школах помощь может быть получена не только у профессионалов, сведущих в психологии и криминологии, но и у тех, кто разбирается в производстве оружия, сенсорной технике, архитектуре, теории медиа, понимает местные условия, а также у тех, кто пережил подобную трагедию. Становится возможным «просеять» и «отсортировать» людей для создания групп, намеренно неоднородных, объединяющих не только студентов, родителей и преподавателей, но и венчурных инвесторов и предпринимателей. Или, наоборот, при необходимости организовать несколько параллельных групп, состоящих из людей с одинаковыми навыками и опытом.

Разумеется, критики подобного подхода полагают, что он создает основу для бурных дебатов и споров, порождает реальность, в которой каждый день – день выборов, а «показания датчика общественной температуры подошли к опасной точке»[905]. Такие критики, безусловно, правы в том, что слепая, бесконтрольная приверженность определенной позиции не идет на благо обществу. Но их критика не лишена изъянов. Сколь бы ни были вежливы стюарды на «Титанике», это никого бы не спасло.

Конечно, чрезмерная политическая пристрастность, неприятная сама по себе, уводит и от реальных проблем, и от реальных возможностей. Перемены состоят не в том, чтобы сохранить прежний стиль принятия решений, сделав его по возможности чуть более деликатным. В их основе лежит необходимость пересмотреть механизмы принятия решений нашими политическими институтами. Открытость в управлении не означает терпимости к политиканству и пристрастности – она, напротив, предполагает выявление и реакцию на них.

Трудно игнорировать факты популистского лавирования властей в условиях прозрачности информации.

Трудно защищать необоснованные решения, когда существует доступ к качественному экспертному знанию.

Трудно одобрять мнимые политические победы, приводящие к плохим результатам, когда осмысленные эксперименты ясно демонстрируют варианты, дающие положительный эффект.

И трудно довольствоваться посредственными программами, которых тем не менее власти упорно придерживаются, потому что они являются любимым детищем члена Палаты представителей или сенатора, в то время как очевидно существуют иные способы решения проблемы.