Унесенные «Призраком»

Она полагала, что карета пуста, но ошиблась. Там сидела молодая белокурая леди в черном траурном платье, которая так выразительно оглядела ее, что Мэри заранее услышала ее гневный крик «Пошла вон отсюда!» и испуганно забилась в угол. Но леди в черном кричать не стала. Только приподняла бровь и сухо поинтересовалась:

— Ты каретой не ошиблась, милочка?

__________________________________________________________

* "Дуэнья" — опера Ричарда Бринсли Шеридана (1775 год).

Глава вторая.

Когда мистер Спенсер закрыл за собой дверь и направился к ближайшему зданию с вывеской, Кейт задумчиво провела пальцем по деревянной оконной раме. Прохладная. Гладкая. Пыльная. Обивка сидений пахла старой кожей, шаль из тонкого кашемира — лавандой. Под платьем топорщились ненавистные фижмы, грудь сдавливал тесный корсет. Вроде бы все как всегда, на своих местах, ничего необычного, но ей по-прежнему казалось, что мир этот — не настоящий, фальшивый, нарочно придуманный. Странное ощущение после короткого, яркого сна, который она даже не помнила. В памяти осталось лишь смутное и до боли приятное чувство, как будто в том сне она была влюблена. Как будто в тот краткий миг перед пробуждением она была бесконечно счастлива…

Может быть, дядя прав, и я просто схожу с ума?

Кейт потерла виски. Никуда не годится, надо взять себя в руки. Перестать думать о всяких нелепых вещах и сосредоточиться на предстоящем…

Неожиданно дверь кареты открылась, и на то место, где еще пять минут назад сидел дядя Грэм, почти в изнеможении упала молоденькая девушка, скромно, но опрятно одетая, прижимающая к себе дорожный мешок. Темные локоны выбились из-под шляпки, накидка съехала на бок, светло-серые глаза взглянули с ужасом и мольбой.

…путешествии.

Вот так сюрприз. В первый миг Кейт потеряла дар речи, но потом решила уточнить, не ошиблась ли нежданная гостья каретой. Возможно, приехав сюда со своей хозяйкой, эта молоденькая служанка отлучилась ненадолго с поручением и на обратном пути заблудилась. В незнакомом городе такое нередко случается.

Девушка посмотрела на нее взглядом затравленного зверька и вместо ответа разразилась рыданиями. Она пыталась сдержать себя, прикрывала лицо ладонью, вытирала глаза, но случившееся с ней неведомое горе продолжало шумно вырываться наружу, извергая целые потоки слез. Когда у нее потекло из носа, Кейт не выдержала и положила на колени девушке свой платок.

— Благодарю вас… миледи, — судорожно всхлипнув, пробормотала она.

— Я не леди, — сказала Кейт. — Можешь называть меня мисс Маккейн. А как твое имя?

— Простите, мисс… — Незнакомка наконец совладала с собой и принялась спешно вытирать покрасневшее, мокрое лицо. — Меня зовут Марион Уоллес. Я искала контору, где можно купить билет на корабль, идущий в Сент-Джордж…

— Ты произносишь свое имя на французский манер, однако фамилия у тебя шотландская и говор уж точно не местный, — заметила Кейт. — Откуда ты приехала, Марион?

— Из Эдинбурга. — Девушка опустила глаза.

— И что тебе понадобилось на Бермудских островах?

Юная шотландка ответила не сразу. Сперва испытующе посмотрела на Кейт, словно решая, можно ли ей доверять.

— Моя мать умерла больше года назад, — призналась она. — После ее смерти я выяснила, что мой отец жив и находится в одной из английских колоний. Я собиралась поехать к нему, но…

— Но?

Губы девушки задрожали, а плечи окончательно поникли:

— Понимаете, мисс, я искала контору, в которой продаются билеты… и вдруг ко мне подошла девочка, хорошенькая, как ангел… Я хотела было дать ей пару пенсов, но она выхватила у меня из рук кошелек и была такова. Все, что я копила почти целый год… все пропало! И я так расстроилась, мисс, так растерялась… просто не знала, как быть дальше.

Девушка вновь опустила глаза и густо покраснела. Похоже, ей было неловко оттого, что она многое не договаривала, но еще больше — оттого, что все это прекрасно видела Кейт.

— Сожалею о твоей потере, Марион Уоллес, — сдержанно ответила Кэтрин, — но вынуждена огорчить: денег на дорогу я тебе одолжить не могу.

Мэри чувствовала себя просто ужасно. На мгновение она представила, как выглядит со стороны, и перед глазами тут же возник образ маленькой попрошайки, рассказывающей наивной и доверчивой девушке страшные сказки о своей жизни с единственной целью: завладеть ее кошельком.

Вот только, в отличие от нее, белокурая мисс Маккейн доверчивой и наивной не была.

«Господь всемогущий, как низко я пала! — внутренне содрогнулась Мэри. — Незаконнорожденная дочь, дерзкая беглянка, новоиспеченная нищенка… и в довершение всего, в глазах этой девушки, — бессовестная мошенница и лгунья!»