Унесенные ветрами надежд

— Ты никогда не была доброй к нему, — сказала Марта.

Она говорила каким-то странным безучастным тоном, однако ее голос не был пьяным или неуверенным. Сегодня с самого раннего утра она не получала лауданум и поэтому, наверное, должна была находиться в более или менее ясном сознании.

— Поначалу я думала, что он, может быть, переменится, — продолжала Марта тем же монотонным голосом. — Чтобы заслужить твое хорошее отношение. Но этого не произошло. Он остался таким, каким был всегда. Тебе не удалось сделать его лучше.

— Нет. Мне это не удалось.

— И ему пришлось продолжать то, что он делал раньше. Потому что он не мог по-другому.

— Я знаю.

— А все потому, что он никогда не чувствовал, что его любили, — с непроницаемым лицом сказала Марта, словно Элизабет вообще не было здесь. — И так было всегда. Бог знает, как я старалась, но этого оказалось недостаточно.

— Каждый знает, как сильно ты любила Роберта! — возразила Элизабет.

— Бабушка хорошая, — сказал Джонатан. Он дернул Марту за рубашку, волочившуюся по полу, чтобы обратить на себя внимание и поиграть с ней. Марта даже не двинулась, и малыш, схватившись за подол, тянул рубашку до тех пор, пока та не оказалась у нее на щиколотках.

— Прекрати, — сказала Элизабет непривычно строго, пытаясь прикрыть Марту.

Малыш обиженно посмотрел на нее, однако она отодвинула его в сторону и снова сунула ему в руку его игрушечный корабль.

— Поиграй с корабликом, — сказала она.

— У меня раньше было столько любви в душе, — монотонно продолжала Марта, не отрывая взгляда от зеркала. На ее лице появилось умиротворенное выражение, и она сразу изменилась, словно ожила. Казалось, что она вспоминает давно прошедшие времена: — Мое сердце было буквально переполнено любовью. Эдвард был моей жизнью.

— Эдвард? — испуганно спросила Элизабет.

— Ну конечно. Он был всем для меня. Когда он умер, я тоже не хотела жить. Мои вещи уже были упакованы, и я хотела только одного — уехать домой. Однако затем явился Гарольд и сказал, что мы должны сойтись. — Она пожала плечами, и вялая кожа на ее руках задрожала.

Элизабет поняла все. Эдвард, наверное, был первым мужем Марты. Он умер, а после этого она вышла замуж за Гарольда. Роберт когда-то рассказывал ей об этом, но скорее мимоходом. Да и Элизабет никогда этим не интересовалась в такой мере, чтобы расспрашивать подробнее. И вдруг у нее возникло подозрение:

— Роберт был сыном Эдварда?

— Конечно нет. — Марта широко улыбнулась, словно услышав удачную шутку. Выглядело это ужасно, потому что ее губы были сухими и потрескавшимися, а зубы — пожелтевшими.

— Момми, — захныкал Джонатан. Он схватил Элизабет за подол платья и стал дергать его. Затем он поднял руки к ней: — Джонни на ручки!

Она взяла малыша на руки, посадила его к себе на бедро и с отсутствующим видом поцеловала в щеку, а он в это время залез рукой ей в волосы.

— Однажды ночью, — с застывшей улыбкой доверительно сказала ей Марта, — я пережила страшный позор. Тогда не прошел еще и год со дня смерти Эдварда. Я как раз занималась тем, что продавала все. Плантацию, долговые договоры наших работников, весь урожай. Просто все. Чтобы иметь возможность уехать домой, в Англию. Гарольд сказал, что я должна не уезжать, а выйти за него замуж. Наши земли находились рядом, и он посчитал, что мы хорошо подходим друг другу. Но я сказала «нет», я во что бы то ни стало хотела вернуться домой. И вот однажды ночью пришли мужчины. Их было трое. Двое ирландцев и один шотландец, беглые долговые работники. Они набросились на меня. — Марта засмеялась, и ее смех прозвучал так, как будто бы по дереву заскрипел песок. — Это продолжалось всю ночь, пока они не насытились мною.

Марта умолкла и посмотрела на свое отражение в зеркале затуманенными глазами.

— После этого я приняла решение выйти замуж за Гарольда. Из-за позора. И потому, что жизнь продолжалась. И потому, что он так хотел.

Она стала тихонько напевать себе что-то под нос.

— А потом появился Роберт. Он уже в колыбели был плохим. Это было у него в крови. В его чужой злой крови.

— О боже, — потрясенная признанием свекрови, прошептала Элизабет. Она со страхом смотрела на отражение Марты в зеркале. — Я думала, что ты любила Роберта!

— Я всегда любила только Эдварда. О, как сильно я его любила! — Марта стала раскачиваться взад и вперед.

— Но, когда Роберт умер…

— Тогда я оплакивала Эдварда. И тот позор, который случился со мной после его смерти. Я просто использовала возможность выплакать всю свою душу, понимаешь?

Джонатан стал нетерпеливо шлепать обеими ручонками по лицу Элизабет.

— Момми, Джонни кушать.

— Да, — машинально сказала она. — Сейчас мы пойдем в кухню. Роза обязательно приготовит нам что-нибудь. Тебе тоже надо поесть, — добавила она, обращаясь к Марте. — Ты, конечно, проголодалась.

— Я хочу лауданум, — жалобно пробормотала Марта.

— Ладно, посмотрим, — уклончиво ответила Элизабет. И, безо всякой связи с предыдущим, добавила: — А Гарольд знал, что Роберт не его… — Она осеклась на полуслове, потому что какой-то непонятный страх помешал ей.

Марта приложила палец к губам.