Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

Требование упорядочения (унификации) терминологии категорий оценочного характера непосредственно следует из интересов укрепления законности при осуществлении правосудия. Здесь крайне необходимо, чтобы одни и те же оценочные понятия и признаки, употребляемые законодателем при определении составов преступлений, толковались тождественно. Это, в первую очередь, относится к понятиям «крупный ущерб», «значительный ущерб», «вред», «существенный вред», «крупный размер», «особо крупный размер».

«Если потерпевшим от преступления является общество с его единым и неделимым материальным ростом, то оценочные понятия или отдельные элементы их структуры, указывающие на вред, ущерб и т.д., могут быть конкретизированы указанием на определенную сумму», — предлагал еще в 1980 г. В.В. Питецкий[332]. Это пожелание учтено в действующем УК. Так, в примечании 4 к ст. 158 УК РФ дается количественное определение понятия «крупный размер» (свыше двести пятьдесят тысяч рублей) и особо отмечается, что оно может быть использовано лишь при квалификации составов преступлений, предусматриваемых в главе 21 «Преступление против собственности» (ст. 158—168) УК РФ. Однако применительно к другим видам и разновидностям преступлений, оценочное понятие «крупный размер» варьируется следующим образом: в ст. 193 (свыше пяти миллионов рублей); в ст. 194 (свыше пятисот тысяч рублей); в ст. 198 (свыше трехсот тысяч рублей); в ст. 199 (свыше одного миллиона пятьсот тысяч рублей), а для некоторых статей (231, 234) УК РФ размер ущерба вообще не определен.

На взгляд М.Д. Лысова, «ущерб» — понятие, более свойственное деяниям в сфере экономики, экологическим и транспортным преступлениям, и его содержание носит имущественный (материальный) характер[333]. Именно этот термин активно используется составителями УК ряда республик в составе СНГ.

Например, в ст. 187 «Умышленные уничтожения или повреждения чужого имущества» УК Республики Казахстан 1997 г. определено, что значительным ущербом является его размер в сто раз превышающий месячный расчетный показатель. В примечаниях к ст. 189 УК Республики Казахстан в таких же размерах признается и крупный ущерб, причиненный гражданину, а в случае его причинения организации или государству размер ущерба определен на сумму, в 500 раз превышающую месячный расчетный показатель, установленный республиканским законодательством на момент совершения преступления.

В УК Республики Грузия 2000 г. также конкретизирована величина крупного ущерба, которым признается размер причиненного обманом ущерба, превышающий 20 процентов стоимости, подлежащей уплате потребителям (ст. 219).

М.Д. Лысов полагает, что понятие «вред» включает в себя по смыслу преимущественно физический вред (здоровью), и моральный, а также причиненный правам и законным интересам граждан, организаций, общества и государства, хотя не исключает и наличие материального вреда. Таким образом, понятие «вред» относится, прежде всего, к преступлениям против личности[334].

В целом не возражая относительно такой трактовки термина «вред», мы, тем не менее, считаем целесообразным расширение границ этого понятия. Оно, по нашему мнению, должно применяться в качестве термина широкого пользования, обобщающего все виды материальных и моральных утрат от противоправных деяний, включая и охватываемые такими понятиями, как «ущерб», «урон», «потеря», «убыток», «упущенная выгода», «материальные издержки» и т.п. Предлагаемый подход соответствует и классическим представлениям о вреде как зримом и значимом результате (последствии) преступления. Так, Чезаре Беккария полагал, что «настоящим мерилом преступлений является вред, причиненный ими обществу»[335]. Одновременно он высказывал мнение о том, что «цель наказания... заключается не в чем ином, как в предупреждении новых деяний преступника, наносящих вред его согражданам, и в удержании других от подобных действий. Поэтому следует применять такие наказания и такие способы их использования, которые, будучи адекватны совершенному преступлению, производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на души людей и не причиняли бы преступнику значительных физических страданий»[336].

Здесь вполне очевидным представляется концептуальный подход к рассмотрению уголовно-правового института наказания как к системе принудительно осуществляемых государством и воплощенных в материально-финансовую форму мер компенсационного характера по устранению вредных последствий преступного деяния. По нашему мнению, именно институту принудительной компенсации вреда должно быть уделено приоритетное внимание в системе не только гражданского, но и уголовного права. Ранее мы уже высказывались по этому вопросу, предлагая при назначении наказания напрямую связывать размер и меру наказания как с необходимостью изоляции совершившего преступное деяние лица, так и с обязательностью полной компенсации им причиненного личности, обществу и государству вреда.