Унификация оценочных признаков при квалификации преступлений против личности

К оценочным понятиям и признакам, влияющим на смягчение наказание, относятся, например, такие неформализованные в законе и выражающие их термины, как «состояние здоровья», «общественно опасная деятельность», «иждивение», «престарелый», «больной», «инвалидность», «заслуги перед Родиной», «поощрения», «положительная характеристика». Здесь необходимо отметить и многочисленные оценочные категории, в частности:

• «случайное стечение обстоятельств», под которым следует понимать заблуждение лица в степени опасности совершенного деяния; случайное однократное нахождение в компании лиц, совершающих преступные действия и вовлекших в них виновного; совершение преступных действий, явно не характерных для виновного, который, например, исключительно положительно характеризуется в быту и на работе, имеет мягкий характер и устойчивую психику;

• «наличие малолетних детей» (при установлении не только самого факта наличия детей, но и свидетельства реального участия в их воспитании и материальном содержании, причем степень такового участия есть тоже, бесспорно, сугубо оценочное понятие);

• «стечение тяжелых жизненных обстоятельств» (отсутствие средств для проживания, тяжелое заболевание самого виновного или его близких, плохие жизненные условия, безработица, вынужденная миграция, семейные конфликты);

• «мотив сострадания» (при эвтаназии), воровство хлеба для голодного ребенка и т.п.).

• К оценочным понятиям, влияющим на смягчение наказания, несомненно, относятся «психическое принуждение», «физическое принуждение», «материальная зависимость», «служебная зависимость», «иная зависимость» и многие иные не конкретизированные (неформализованные) понятия и признаки.

В то же время суд вправе не признать перечисленные в ч. 1 ст. 61 УК РФ смягчающие обстоятельства (большинство из которых имеет оценочный характер), если придет к мнению, что виновный использует их с целью уклонения от справедливого наказания. Однако, поскольку многие понятия и признаки, связанные со смягчением наказания, недостаточно конкретизированы в законе и оцениваются по усмотрению правоприменителя, то возможны и серьезные судебные ошибки. Это проявляется в интерпретации даже, казалось бы, достаточно формализованных (но все-таки по сути оценочных) понятий, например, таких, как «явка с повинной». Законодательного определения данного понятия в УК РФ нет, но по смыслу закона явка с повинной есть добровольное личное обращение субъекта, совершившего преступление, с заявлением о содеянном в органы, производящие дознание, следствие, в прокуратуру, в суд с намерением передать себя в руки правосудия.

Согласно положениям ст. 142 УПК РФ в случае явки с повинной устанавливается личность явившегося и составляется протокол, в котором подробно излагается сделанное заявление. Протокол подписывается лицом, явившимся с повинной и лицом, производящим дознание, следователем или прокурором, составившим протокол. В этой связи явка с повинной, не оформленная соответствующим протоколом, не может быть признана как таковая. Некоторые правоприменители под явкой с повинной понимают сам факт обращения лица в правоохранительные органы с письменным или устным заявлением о совершенном им преступлении[248]. Есть факты, когда органы следствия предлагают подозреваемому оформить явку с повинной и в тех случаях, когда им уже стали известны обстоятельства совершенного преступления, и лицо было задержано в качестве подозреваемого. Однако, бесспорно, что в этом случае оформленной таким образом протокол не может быть признан судом в качестве свидетельства явки с повинной, поскольку подозреваемый (задержанный) лишь подтверждает свое участие в преступлении, но, отнюдь, не добровольно, а под определенным принуждением со стороны представителей правоохранительных органов и под давлением имеющихся или известных улик[249]. Впрочем, иногда правоохранительные органы и суды не признают явку с повинной даже в случае добровольного признания лица в совершении преступления и при предшествующей неочевидности его участия в этом преступлении[250].

Иллюстрацией таким фактам может служить дело Хомы, осужденного 14.10.1992 г. по ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ) Петрозаводским городским судом к лишению свободы на Шлет, приговор, в отношении которого был смягчен постановлением президиума Верховного Суда Республики Карелия от 15.03.2000 г. до семи лет шести месяцев. Хома был признан виновным в умышленном убийстве своей бывшей жены Веселовой, совершенном при следующих обстоятельствах: 10.03.1992 г. Хома, находясь общежитии и имея умысел на убийство Веселовой из ревности и из мести за то, что она ушла от него, нанес ей несколько ударов металлическим прутом по голове, а затем задушил веревкой. С целью сокрытия следов преступления Хома топором и ножом расчленил труп Веселовой и на машине своего брата вывез части тела и вещи потерпевшей за город, где облил бензином и сжег.