Уник – музыкальная урна

Сегодня ночное дежурство мамы. Я качу домой один. Быстро. Глаза бегают то вверх, то вниз. Стараюсь за секунду оценить дорожную ситуацию и проехать как можно незаметнее. Выбрал путь длиннее, в обход подземных переходов. В них всегда полно народа и играет музыка. Я научился не искушать судьбу. Она уже нажонглировалась мной вдоволь. Я поднял взгляд, хотел уже опустить, как заметил уж больно знакомое лицо. Человек. Девушка. С прямоугольным черным чемоданом. Она спешила. Я никак не мог вспомнить, где ее выдел раньше. Почему она меня привлекла? Она шагала в сторону подземки, куда я обещал себе не спускаться. Я, как привязанный, колесил за ней. Ловко объезжал прохожих, ехал вслед за девушкой. Кто же она? Чем меня привлекла? Что за чемодан? Горизонтально-прямоугольный. Похож на какой-то футляр. Спустившись, она прошла чуточку дальше. В переходе было тихо. То есть не звучала музыка. Я только посмотрю, куда идет эта девушка, – успокаивал я себя. Через мгновенье я увидел, как она целует уличного барабанщика. Она пришла составить ему компанию? Она открыла свой футляр, оттуда показался синтезатор. Белый, сверкающий. Они будут играть вместе. Я понял, я пошел не за девушкой, а за ее инструментом. Я почувствовал синтезатор в футляре. Что за организм! Музыка еще живет во мне. Они начали репетировать. Я услышал стук палочек по барабанам. Девушка нажала на клавиши. Полились впечатляющие звуки. Я увлекся ритмом. У них здорово получалось. Как я соскучился по этому. Я два месяца жил без музыки. Пробки. Где мои пробки? – подумал я. Надо валить. И я покатил домой. По пандусу вверх и прямиком до высоток на улице Небесной.

Дома папы не оказалось. Он оставил записку: «Поехал, помогу маме. Не шали». Я снова один. Я два месяца гнал от себя мысли о музыке. Я почти был уверен, что изменился. Но сегодня опять наступил рецидив. Все началось заново. Я неисправим. Я хочу играть. Я не в силах заставить свои пальцы успокоиться. Они уже отбивают ритм. Новый ритм, родившийся по пути домой. Я отчетливо слышал его, и мои пальцы рвались его исполнить. Звук выходил уверенный, четкий. Мои пальцы стали грубее, тверже, выдавали звук не хуже настоящей акустической барабанной установки. Я сопровождал свою музыку игрой губ, новым направлением – бит бокс. Я сочинил собственный хит. Собственный кайфовый хит. Для чего? Почему из моей головы не выходит музыка? Ведь она никому кроме меня не нужна. Ее никогда не услышит публика. Не восхитится. Не оценит. Жаль. Как же жаль.

Я расплакался. Давненько этого не было. Я искренне рыдал. Мне бы родиться человеком. Здесь какая-то ошибка. У меня тонкая душа. Не жестянка, а тонкая материя. Я – музыкальная душа. Сомневаюсь, что душа вообще есть у мусорщиков. У господина Мо, у Вьюнка, Офеи. Они живут по инструкции. У них цели, а не мечты. А я здесь со своей мечтой, наверное, и сгину никем не понятый, не услышанный.

Я жалел себя. Я – Мусоргский, родившийся не в то время, не в том месте. Звезда среди камней. Я посерел вскоре после того, как родился, но внутри все еще сияю.

Я утирал горькие слезы. Плакать вредно для урн. Но я не могу ничего с собой поделать. Я хочу утонуть.

Надо отвлечься. Я хлопнул дверью и вышел наружу. Ощущение было такое, что я скоро взорвусь. Крышка дрожала из-за поднятой температуры. Я чувствовал тошноту. Темная улица встретила гулом. Народу почти не было. На часах было одиннадцать. Город готовился ко сну, завтра рабочий день. Я катил не спеша, погруженный в себя. Увидел гаражный массив, завернул туда. Он заманил меня своей пустынностью. Там меня никто не увидит. Я заметил почти вскрытый гараж. Снизу его прорезали, как консервную банку. Я заглянул в него. Пустой железный гараж. Полез. Пролез во внутрь. Заброшенный гараж, который облюбовали пауки и мухи.

– Ау! – произнес я негромко. «Ау», – послышалось в ответ. Попробовал побитбоксить. Круто. Акустика. В ход пошли пальцы. Крышка изредка позвякивала в подмогу. Ритмично. С каждым моим вдохом и выдохом звук от ударов пальцев об ребра менялся. Я увлекся отточкой звука. Играл на протяжении двадцати минут, пока не услышал посторонний звук. Кто-то стучал в стенку гаража. Тоже ритмично. Я затих. Все затихло. Мне показалось? Что это было? Я был не на шутку напуган. Две минуты оцепенения. Я устал. Да, надо выбираться отсюда. Я покатил к выходу. Начал осторожно перебирать колесиками. Заметил две пары сверкающих глаз, устремленных на меня. Это люди. Я пойман. Это хулиганы, и они меня прикончат. Вот и пожил. Может, это и к лучшему. Я попятился назад. Застрял в щебне. Паника.

– Не бойся, – послышался женский голос. – Не бойся. Мы ничего тебе не сделаем.

Не убедительно. Я был в панике. Моя крышка того и гляди сама собой откинется от страха.

– Это ты музицируешь? Молодец, – послышалось от второго. Это был мужской голос. – А где твой инструмент?

Я молчал. Это те двое из перехода. Барабанщик и пианистка. Немного успокоился. Эти, вроде, не хулиганы. Кажутся дружелюбными. А могу ли я с ними говорить?

– Я сам инструмент, – осмелился проговорить я.