Универсальный принцип

Прислонив велосипед к трухлявому дереву, Карл Фридрихович с силой потянул на себя гаражную воротину ржавого цвета с ярко-синей крестообразной отметиной. В полумраке помещения Защитник увидел лежащий на правом боку огромный мотоцикл, а чуть поодаль худощавого молодого мужчину с налобным фонариком, обод которого нелепо съехал набок. Мужчина был крайне сосредоточен, о чём свидетельствовал кончик языка, торчавший изо рта. Он заметил гостя, чуть различимо кивнул и продолжил, поддерживая ногой заднюю часть коленчатого вала, выпрессовывать его переднюю долю из подшипника в картер. Наконец повернув паз шпонки маховика наверх, мужчина поднял переднюю часть, опустил заднюю и вытащил-таки коленчатый вал из двигателя, разукрасив своё лицо победоносной улыбкой. Бережно, как ребёнка, положив извлечённую деталь на мешковину, худощавый мужчина снял грязные перчатки и пожал Карлу Фридриховичу руку, метко стрельнув гостю в глаза пучком света:

– Привет, как дела?

– Всё по плану. Смертная казнь, – вяло сказал Защитник, загораживаясь от света.

– Отлично! – мужчина потянул на себя один из ящичков верстака и вынул оттуда пачку денег. – Держи. Наши все от тебя в восторге! Ты так это всё устраиваешь… тонко, душевно… как будто тебе и вправду есть до всего этого дело! Мастер!

Мужчина открутил крышку пластмассовой бутылки и принялся пить. Карл Фридрихович рассеянно кивнул.

– Ты когда уезжаешь? – спросил мужчина, утолив жажду.

– Не знаю… Денег ещё недостаточно собрал, – неуверенно проговорил Защитник.

– Отлично! У нас для тебя ещё одно дело есть. Случай, конечно, сложный. И даже очень… Может быть, даже такого сложного ещё ни разу и не было, – мужчина почесал кончик носа. – Парень из наших. Революционер. Сам понимаешь, что они теперь там с ним сделают! В общем, мы ещё подумаем, как грамотнее выстроить защиту. На следующей неделе загляни, я тебе инструкции передам.

– Да, заеду. Ну… пока…

– Удачи!

Защитник вышел из гаража, плотно прикрыв за собой воротину, ловко запрыгнул на свой велосипед и, энергично крутя педали, покатил прочь, рассекая дорожную пыль. Выезжая на главную дорогу, он был так подавлен самоуничижительными процессами, развернувшимися в собственной голове, что не заметил катящуюся мимо гужевую повозку, на которой сидел, обречённо склонив голову, Общественный обвинитель.

Впрочем, Общественный обвинитель также не заметил Защитника, его переполняли тягостные думы, а потому он сопел и пытался найти просвет в жутком омуте, куда невзначай угодил… «Я… Я! Не просто кто-то там… А я сам! Константин Ипатьевич Ковров! Как это возможно?! Я, читающий Конституцию наравне с Библией ежедневно и подолгу! Как я мог так низко пасть?! Подлый, подлый, подлый Защитник! Сопляк! Выскочка! Да будь он проклят!»

– Тпру! – сказал возничий.

Гужевая повозка остановилась, Общественный обвинитель сполз на пыльную дорогу, расплатился и, виновато озираясь, вошёл в пятиэтажное здание Министерства. Охранник, обвешанный деревянной дубинкой, ржавым перочинным ножичком, сломанным электрошокером, музейным арбалетом, револьвером без спускового крючка и автоматом с одним патроном, остановил Константина Ипатьевича и тщательно обыскал. Не найдя ничего подозрительного в карманах и портфеле посетителя, охранник хрипло спросил:

– Куда?

– Я по записи… точнее… я должен быть записан… Там, у вас, – Обвинитель махнул непослушной рукой в сторону гигантской «Книги посещений». – Меня вызывали… Министр… Дудкин! Сегодня. Я… Ковров Константин Ипатьевич.

Охранник, преисполненный важности, распахнул «Книгу посещений». «Коврова Константина Ипатьевича» он нашёл в списке почти сразу же, но, желая потомить посетителя, целую минуту листал страницы, водил пальцем по строчкам и морщил лоб. Наконец, заскучав сам от себя, охранник сообщил Константину Ипатьевичу этаж и номер кабинета.

С трудом поднявшись по лестнице на пятый этаж, Общественный обвинитель поплутал какое время по длинным, перепутанным коридорам, пока не отыскал нужную комнату. В просторной приёмной, куда, как в море, стекались реки сразу трёх анфилад, и где посетителей заглатывали пасти сразу пяти кабинетов, его встретила кудрявая женщина и, посмотрев на изящные наручные часы, недовольно сказала:

– Вам было назначено 37 минут назад.

– Я как только узнал, сразу же поехал к вам!

– Сейчас! – кудрявая женщина засеменила к массивной двери и разрешила ей себя съесть. Обвинитель сел на деревянную лавку и водрузил на колени свой портфель. Непрестанно хлопали двери и десятки пар ног важно ступали, уверенно цокали, безразлично шлёпали или обречённо шаркали мимо, мешая Константину Ипатьевичу сосредоточиться. Вскоре вернулась кудрявая женщина и сухо сказала:

– Ждите, вас примут. Но позже. Когда точно – не знают!