Университеты

— Поверите ли, — доверительно сказал он, — отцу буквально навязывали имущество! Не только ему, разумеется, но именно отец, как главный интендант армии, занимался материальными ценностями.

В глазах учительниц запрыгали весёлые чортики, и Бляйшман-младший понял их без слов.

— Верите ли… — начал он, — хотя нет! Верить не надо, это в документах осталось, потом посмотрите. Право слово, интереснейшее чтиво, даром что сплошная канцелярщина! Отец не путает свой карман с казённым, ибо разовый… хм, хапок — ничто по сравнению с репутацией честного дельца. Тем более… хм, на континентальном, и отчасти — международном уровне.

— Да и, — он пожал плечами с деланным равнодушием, — Егора вы знаете, а он не посчитал зазорным участвовать в этом предприятии.

Взгляды дам стали виноватыми, и младший Бляйшман, сдерживая внутреннее ликование, сделал мысленную пометочку об индульгенции. Зная хорошо русскую интеллигенцию, он прекрасно умел играть на чувстве вины, качнув сперва весы в одну сторону, а потом, отпустив их, в другую. И не то что бы это нужно ему здесь и сейчас, да и планов на учительниц у него не было…

… но кто знает, как ситуация повернётся через несколько лет?

— Отца изрядно озадачило равнодушие руководства Южно-Африканского Союза к этой ситуации, и откровенно говоря — ни он, ни тем паче я, так и не поняли до конца причину.

— Возможно, — задумчиво сказала Юлия Алексеевна, — причина как раз в том, что они — буры, то бишь крестьяне. Брать ответственность за большой портовый город для них просто страшно. А… хм, размазать ответственность, переложив её отчасти на иностранцев, могло показать им заманчивым.

— Это, разумеется, мнение дилетанта, — спохватилась она чуть смущённо.

— Мы пришли примерно к такому же выводу, — согласился Иосиф, страшно довольный начавшимся диалогом, перескочившим в короткий срок с официальщины на тон едва ли не приятельский, — ну и отчасти потому, что африканерам передалась уверенность эвакуировавшихся жителей в том, что город будет непременно уничтожен.

— А если он будет уничтожен, — подхватила Степанида Федоровна, — то и восстанавливать его после обстрела будут новые собственники!

— Пожалуй, — закивал Бляйшман, — в таком контексте можно много чего обыграть, вплоть до принудительного выкупа неиспользуемой собственности городскими властями!

Учительницы переглянулись, начиная понимать, откуда растут ноги у столь щедрого предложения.

— Да! — энергически закивал он, — Русская гимназия для Дурбана — едва ли не стратегическое предприятие, уж простите за такое сравнение! Город нуждается не только в рабочих руках, но и в головах! Нужны гимназии, школы, больницы, театры… и пока их не будет, заманивать сюда инженеров можно только увеличенными окладами, и притом не каждый ещё соблазниться!

— Наконец, — уже спокойней продолжил Бляйшман-младший, — есть просто богатые люди, которые прицениваются, и… пардон — принюхиваются к Дурбану. Если им будет здесь уютно жить, если они сочтут возможным привезти сюда свои семьи, то и финансовый климат в городе изменится очень и очень значительно!

— Будет гимназия, — он подался вперёд, — появятся богатые семьи, театр, модистки… теперь-то вы понимаете? Поэтому повторяю ещё раз — вы можете выбирать абсолютно любое здание из числа отмеченных. Любое! Владельцу мы компенсируем по необходимости… вы можете вообще не переживать о финансировании до пределов хоть сколько-нибудь разумных!

— Единственное… — в голосе Иосифа послышались умоляющие нотки, — выбирайте, не слишком медля! Очень хотелось бы, чтобы гимназия заработала после Рождества, а по возможности, и раньше! Дело даже не в том, что само наличие гимназии поднимает цены на недвижимость, хотя и это нельзя назвать маловажной причиной. Но и тем, что хотя бы объявление…

— … официальное, это важно! Объявление о метафорической закладке первого камня, сдвинет разом огромный пласт промышленности, финансов и политики. Где-то — как пресловутый камешек, стронувший лавину, а где-то — как полноценный узловой проект, вокруг которого закрутятся десятки других.

— Не стоит село без храма, а город без школы[i]! — переиначил Бляйшман поговорку, провожая женщин док коляски, — Любой дом! Любой!

* * *

Не обращая внимания на шумное обсуждение вчерашнего полёта русских аэронавтов, Аполлинер катал в пальцах давно опустевший бокал, погружённый в свои мысли. Взлёт, посадка, показательное бомбометание, расстрел ростовых фигур из пулёмета, элементы пилотажа…

… всё это и многое другое, с превеликим возбуждением обсуждаемое нынче друзьями и приятелями в гостиной, Гийом пропускал мимо ушей.

— Шляхта, — сказал он невпопад, потревоженный вопросом сердечного друга, — ты понимаешь?

Возбудившись образами, рождёнными в собственной голове, поляк вскочил на диван с ногами, привлекая к себе внимание.

— Они — дворяне! — повторил он громко, — Шляхта! Не по крови, не по рождению, но по духу!