Unknown

Сначала он подумал, что птицы поют на дубе за его окном. Он открыл глаза и увидел эвкалипты. Их длинные заострённые листья неподвижно висели в тяжелом воздухе. Казалось, со всех сторон его начали окружать звуки – низкий неразборчивый гул, напоминающий голоса вдалеке, то и дело прерывающийся трелями, похожими на всплески смеха. Но кто мог смеяться здесь среди моря…? Он стал пробираться сквозь вязкую тёмно-зелёную воду, ища ту музыкальную шкатулку, чей нежный звон оказывался то позади него то впереди. Если бы он только мог двигаться быстрее, а не тянуть бесполезные ноги сквозь зелень, он бы нагнал его, но внезапно звук прекратился. Вода становилась всё гуще и темнее. Он видел, как изо рта поднимаются пузыри и задыхаясь, подумал: «Вот оно какого тонуть» …и проснулся, кашляя от крови, стекающей по щеке от пореза на лбу.

Он был уже на ногах, когда услышал где-то впереди её смех.

- Миранда! Где же ты? Миранда!

Ему не ответили. Он изо всех сил побежал в сторону полоски кустов. Колючий серо-зелёный дёрен царапал нежную английскую кожу.

- Миранда!

Теперь на его пути кошмарными препятствиями вставали огромные камни и валуны, которые приходилось огибать, перелезать и переползать, в зависимости от их размера и формы. Они становились всё больше и причудливее.

- Где ты? Куда ты пропала, милая? – закричал он и на мгновение поднял глаза от земли полной угроз. Перед ним возвышался чёрный монолит закрывающий солнце. Он поскользнулся на зубчатом камне и упал, немного гальки покатилось и полетело в ущелье внизу. Острая боль копьём пронзила лодыжку, он снова поднялся и стал затягивать себя на следующий валун. В голове раздавалась лишь одна чёткая мысль: не останавливаться. Его предок Фитцхьюберт, пробиравшийся сквозь кровавые баррикады Азенкура, чувствовал себя примерно так же; и по сути повторял на латыни те же слова, написанные на их семейном гербе: не останавливаться. Спустя пять столетий, Майк продолжал карабкаться.

8

У Альберта появилось чувство, которое он ранее не испытывал – он стал беспокоиться о чём-то за пределами своих прямых обязанностей. Возвращаясь домой через гору в пятницу вечером, он всё время думал о том, что его друг проведёт всю ночь один у ручья. Бедный недотёпа, наверное, даже не знает, что, когда спишь на папоротнике, хорошо бы подкопать немного земли под шею. И не сумеет развести огонь пригоршней щепок, когда ночью похолодает, а это случается на равнинах Маседон даже летом. В Майка что-то вселилось, это точно. Только, что, Альберт понять не мог. Может, все богачи в Англии, вроде семьи Майка такие чокнутые. Или всё же эти поиски не просто блажь? Сам Альберт однажды почувствовал необъяснимое желание пойти на скачки «Балларат» и поставить целых пять фунтов на аутсайдера⁹ и выиграл сорок к одному. Может у Майка что-то похожее с поисками этих девчонок. У него же это всё давно сидело в печенках… они уже и мертвы, поди… эти девчонки… Он надеялся, что кухарка придержит ему чего-то горячего к чаю. И что теперь, чёрт возьми, говорить хозяину?

Так, предаваясь неприятным размышлениям, медленной рысью на приспущенных поводьях, Альберт возвращался домой.

Когда он въехал в ворота «Лейк Вью», тёмную аллею наполнял ароматный сумрак и загадочность. Расседлав Лансера и поставив его в конюшню, Альберт направился к кухне, где его встретили щедрой порцией разогретого стейка, пудингом с почками и абрикосовым пирогом.

- Ты б сходил к ним наверх, - посоветовала кухарка. – Хозяин уже давно спрашивает где ты и почему так поздно… А где Майкл?

- Он в порядке. Схожу, как допью чай, - ответил кучер, беря ещё кусок пирога.

Шел одиннадцатый час, хозяин сидел в кабинете один и раскладывал пасьянс. Стеклянные двери, выходящие на веранду, были открыты. Альберт громко кашлянул и постучал по освинцованному стеклу.

- Входи, Кранделл. И скажи уже, ради бога, где мистер Майкл?

- Он просил вам кое-что передать, сэр. Я...

- Передать? Он что не с тобой? Что там у вас, чёрт возьми, произошло?

- Ничего, сэр, - ответил кучер, уклоняясь от обвиняющих голубых глаз пожилого господина, и лихорадочно ища подходящие слова, которые придумывал за абрикосовым пирогом.

- Что значит ничего? Мой племянник не отпрашивался с ужина.

Отсутствие за обедом без предварительного уведомления, приравнивалось в «Лейк Вью» к тяжкой провинности.

- Он не думал задерживаться, сэр. Просто, мы поздновато засобирались, и мистер Майкл решил заночевать в «Щит и копья». И приехать домой завтра.

- В «Щит и копья»? Это та маленькая жалкая пивная у Вуденда? Что за чушь!

- Мне кажется, сэр, - начал Альберт доверительным тоном, присущим всем хорошим лгунам, - он не хотел создавать дополнительных неудобств. Понимаете?

Полковник фыркнул.

- Кухарка три часа держала для него ужин.

- По правде говоря, - сказал Альберт, - мистер Майкл немного вымотался от этой долгой езды под солнцем.

- И где вы были? – спросил полковник.

- Далеко... Вот я и подумал, неплохо бы ему заночевать в Вуденде.

- Так эта чудесная мысль была твоя, да? Полагаю, с мальчиком всё в порядке?

- В полном.