Unknown

Форт и в самом деле мог выстоять против стандартной осадной тактики: фураж и продовольствие прибывали из близлежащих деревень в изобилии, и в Тикондероге всё ещё было несколько оборонительных артиллерийских сооружений и небольшой деревянный форт на горе Индепенденс, а также значительный гарнизон, хорошо вооружённый мушкетами и порохом. Но ему не устоять против тяжёлой артиллерии, расположенной на горе Дефайанс. Джейми побывал там и рассказал, что оттуда видно всю внутреннюю часть форта, который, таким образом, становится прекрасной мишенью для врага.

– Но генерал же на самом деле так не думает, верно?

– Нет, он не примет никакого решения, пока не будет знать наверняка. А никто из разведчиков ещё не донёс ему ничего определённого.

Я вздохнула и прижала руку к груди, промокнув струйку пота, щекочущую мне кожу.

– Я не могу спать в комнате, – вдруг сказала я. – Спишь будто в аду.

Это удивило и рассмешило Джейми.

– Хорошо тебе, – сердито заметила я. – Ты будешь завтра спать в палатке.

Половина гарнизона была перемещена из форта в палатки, чтобы лучше маневрировать в случае приближения Бергойна.

Британцы подходили, но было неизвестно, как близко они находятся, какова их численность и насколько хорошо они вооружены.

Бенджамен Уиткомб ушёл это выяснить. Он был долговязым, рябым от оспы человеком лет тридцати, одним из мужчин, известных как лонгхантеры (охотники-поселенцы 18 века. Термин возник от long (долгий) + hunter (охотник). Партии из двух-трёх человек (редко больше) обычно начинали охоту в октябре и заканчивали в конце марта или в начале апреля. – прим. перев.). Эти мужчины могли проводить – и проводили – недели в глуши, добывая пропитание в лесу. Такие люди были необщительны и не нуждались в цивилизации, но их очень ценили. Уиткомб считался лучшим разведчиком Сент-Клэра, он взял пятерых, чтобы пойти и отыскать главные силы Бергойна. Я надеялась, что они вернутся до истечения срока службы по контракту: Джейми хотел сбежать (и я тоже, очень), но, понятное дело, мы не могли уйти без Йена.

Джейми вдруг развернулся и вновь вошёл в нашу комнату.

– Что ты ищешь?

Он рылся в небольшом сундуке, где лежало немного нашей запасной одежды и другие мелочи, которыми мы разжились с тех пор, как прибыли в форт.

– Свой килт. Если я собираюсь объясняться с Сент-Клэром, то лучше одеться формально.

Я помогла ему одеться, расчесала и заплела волосы. Сюртука подходящего не нашлось, но рубашка, по крайней мере, была чистой, и с дирком он выглядел впечатляюще даже без сюртука.

– Я уже несколько недель не видала тебя в килте, – сказала я, любуясь им. – Я уверена: ты произведёшь впечатление на генерала, даже без розовой ленты через плечо.

Джейми улыбнулся и поцеловал меня.

– Это не поможет, – сказал он, – но не попробовать было бы неправильно.

Я проводила его через плац до дома Сент-Клэра. Над озером поднимались грозовые тучи, угольно-чёрные на фоне сияющего неба, и в воздухе пахло озоном. Предзнаменование казалось благоприятным.

СКОРО. ПО ВСЕМУ БЫЛО видно: скоро. По отрывочным сообщениям и слухам, которые носились по форту, словно голуби; по плотности знойного воздуха; по редким отдалённым пушечным выстрелам, производимым, как мы надеялись, для тренировки – с дальнего пикета, называемого «старой французской линией».

Все были встревожены и не могли спать в жару, предварительно не напившись. Я была трезва и не находила себе места. Джейми отсутствовал уже больше двух часов, и он был мне нужен. Не то чтобы меня заботило, что Сент-Клэр был вынужден сказать ополчению. Но из-за жары и дикой усталости мы не занимались любовью больше недели, и я начала подозревать, что время поджимает. Если мы будем вынуждены в ближайшие дни сражаться или бежать, только Богу известно, сколько времени пройдёт, прежде чем у нас снова появится возможность побыть наедине.

Я прогуливалась по плацу, наблюдая за домом Сент-Клэра, и когда, наконец, увидела, что Джейми выходит, то направилась к нему, шагая неторопливо, чтобы он успел попрощаться с другими офицерами. Они постояли минутку вместе: по опущенным плечам и сердитому наклону голов я догадалась, что эффект от их протестов был в точности таким, как и предсказывал Джейми.

Он медленно пошёл прочь, заложив руки за спину и задумчиво наклонив голову. Я тихо приблизилась к нему, засунула руку в сгиб его локтя, и он посмотрел на меня с удивлением, но улыбнулся.

– Ты поздно гуляешь, Сассенах. Что-то стряслось?

– Абсолютно ничего, – ответила я. – Просто показалось, что вечер хорош для прогулки в саду.

– В саду, – повторил Джейми, искоса взглянув на меня.

– Точнее, в садике коменданта, – пояснила я, касаясь кармана своего фартука. – У меня, гм, есть ключ.