Unknown

Свет светлого существа – вовсе не индульгенция от других грехов, как выше слоя познания, так и ниже. Поэтому и светлый герой вполне может быть высокомерным. Высокомерный герой второго подвида, когда бежит и видит перед собой полосу разрытой земли, все равно продолжает бежать, спотыкаясь и падая. Из-за гордыни высокомерия. У него все непременно должно получиться, во что бы то ни стало. Вот светлому герою познание высшего смысла открывает желательное действие – растянуть ткани под деревом, чтобы плоды падали туда. Но он высокомерен, и он начнет растягивать их, хоть бы там целыми семьями сидели и отдыхали, вместо того, чтобы немного подождать или попросить подвинуться. Причем десинхронизация высокомерия может привести и к достаточно разрушительным последствиям. Герой хочет поправить у сына кепку, и поправляет. В этом есть смысл. Но в данный момент сын идет кататься на роликах, и в данный момент – хорошо бы поправить именно наколенники. Подобная бесшабашность может привести к нежелательному развитию событий и травмам.

Гордыня слоя познания героев второго подвида

На первом этапе темной деградации герой стремится распространить свои представления о раздолье на весь мир. И, конечно же, в этих эмоциональных представлениях именно он – главная фигура. Энергетика героев во времена феодального строя порождала соответствующие культурные явления. И еще с тех времен пошел термин, очень точно отражающий подобные состояния души. Гусарство. Молодечество и удаль напоказ. То есть это стиль поведения, а не звание или принадлежность к военным. Сами гусары могли иметь и светлую энергетику, в зависимости от собственных устремлений. Но с другой стороны, гусары в значительной массе имели именно эти черты. Отсюда и термин.

Герой будет пропагандировать представления раздолья, с собой в главной роли. Такой герой будет картинно сидеть на коне вполоборота, и чтобы белая рубаха раздувалась на ветру. И закидывать руки за голову с колоском в зубах, и чтобы грудь на полный вдох – от полноты раздолья. И падать назад, не глядя, в толпу подхватывающих его друзей. И верный выстрел с небрежным видом, будто его удали все нипочем.

И что же, такие представления – греховные? Да, ибо это темная эмпатия к проявленному миру и утверждение глубоко эгоистичного раздолья. И вот герой уже с небрежным видом картинно отряхивает пепел с сигареты на того, кто чистит ему сапоги. И вдруг решает бестолково заорать на ухо кому-то рядом. Ударяет другого, просто чтобы показать, какой он «удалой». И такие же бестолковые попойки, лишь чтобы доказать, что раздолье пьянства – тоже его. Все больше темная эмпатия наполняется разрушающим хаосом, ибо с самого начала отрицает высшее.

К тому же – вся темная эмпатия активно продвигается, экспансия. Поэтому малейшее несоответствие со своими представлениями приводит такого героя в очень специфическое эмоциональное возмущение. В среде современных героев это называют «быковать». В общем, как только герой на этапе экспансии контактирует с новым раздольем – оно тут же наполняется брошенными перчатками, с вызовом на стрелку или на дуэль, угрозами с самым мрачным видом, мол – нераздолье тебе. И угрожающими упоминаниями о нарушениях некой смутной «гусарской чести», сводящейся к тому, что всякий помешавший эмпатичному раздолью – ее и нарушил. Например, трактирщик, который пришел за оплатой. Герой может сказать, что он не доверяет гусару, и что это-то как раз и нарушение.

Что же касается всего веера деяний основ – герой будет использовать житейские истины так, чтобы продвинуть свое раздолье и разрушить чужое. Собственно, одно перетекает в другое. Экспансия подразумевает перестройку бытия под себя, а значит, разрушение всех противоречащих процессов. Свежее печенье свежо пахнет, а при ливне неплохо бы прикрыть окна. Да, но и огонь легко зажигает сваленное в чужом дворе добро, колеса велосипеда можно перекачать, а тормоза – повредить. И темные герои ищут истины, разрушающие нежелательное для них раздолье, с кривой ухмылкой обещая друг другу «неприятностей». Помню, наблюдал за одним героем, стоит – курит. И вдруг у него на лбу зарябили упрямо морщины, он тааак глубоко задумался, прищурившись и глядя по сторонам, не спеша, ритмично, и чуть ли не с сожалением бросив окурок в урну. Темный герой подсознательно прикидывает порочные применения житейским истинам против недругов. Он об этом даже не думал сознательно, но окурок темный герой кидает так, будто нужно попасть в цель и поджечь, а штаны подтягивает – будто перед дракой. А уж когда кладет тяжелые железные ключи в багажник… В общем, если недруг во время гусарского кутежа идет по коридору, можно рвануть на себя ковер. Если же по лестнице – можно качнуть люстру.