Unknown

Первоначально талибы захватили территорию на юге Афганистана, где преобладали пуштуны, и там они очистили дороги от бандитов и создали шариатские суды, в которых рассматривались земельные споры и уголовные иски; это был чрезвычайно популярный шаг. К 1995 году талибы объединили большинство пуштунских ополченцев под своим белым знаменем и контролировали большую часть юга страны.

В 1996 году они захватили многонациональную столицу Кабул, а также восточный город Герат, насе­ленный в основном не-пуштунами, говорящими по-персидски. То, как они захватили Кабул (среди прочих зверств они без разбора обстреливали город), и их жестокое теократическое правление в Гера­те изменили восприятие талибов и начали вселять страх в сердца хазарейцев.

Хазарейцы по всему Афганистану перевооружились, повторяя усилия сил этнических меньшинств на севере, и многие присоединились к более крупным ополчениям, выступающим против движения Та­либан. Основное хазарское ополчение "Хезбе Вахдат" объединило силы с тем, что стало Северным альянсом, для защиты третьего по величине города Афганистана, Мазари-Шарифа. Мазари-Шариф в значительной степени был избавлен от кровопролития на протяжении 80-х и 90-х годов благодаря многочисленной общине этнических узбеков, которые приветствовали советское вторжение и поддер­живали мощное ополчение на протяжении большей части 90-х годов.

В 1997 году благочестивые, этнически чистые и полностью идеологезированные талибы напали на за­щитников Мазари-Шарифа, которые были полиэтническими, многоконфессиональными и придержи­вались религиозной терпимости (известно, что в городе были широко доступны водка и секс-работ­ники). В Мазари-Шарифе столкнулись два видения Афганистана.

Первоначально Талибан понес большие потери в Мазари-Шарифе. Захваченных в плен боевиков "Та­либана" часто пытали и убивали, причем большая часть жестокостей творилась по приказам узбекско­го лидера Абдула Рашида Дустума. Началась осада города, оборона которого была прорвана в августе 1998 года благодаря, хотя и косвенно, саудовскому организатору и агитатору по имени Усама бен Ла­ден.

Бен Ладен и его люди сражались бок о бок с талибами, и правители Саудовской Аравии предоставили талибам парк машин и поддоны с наличными деньгами, пытаясь добиться расположения та­либов, и чтобы те отправили бен Ладена обратно в Саудовскую Аравию. Талибы забрали деньги и использова­ли машины для нападения на Мазари-Шариф.

Союз между узбеками и хазарейцами в Мазари-Шарифе быстро распался после того, как талибы во­шли в город. Захватчики установили власть своего собственного губернатора Абдула Манана Ниази в течение нескольких дней после вступления. Его первым актом на посту губернатора было хождение от мечети к мечети с пламенными речами об этнических меньшинствах Афганистана, особенно хаза­рейцах. Он издал указ, согласно которому хазарейцам будет разрешено жить в Афганистане, где доми­нируют талибы, только в том случае, если они отрекутся от своей религии и будут жить, как выразил­ся Ниази, как мусульмане.

- Куда бы ты ни пошел, мы тебя поймаем. Если ты поднимешься наверх, мы стащим тебя за ноги; если ты спрячешься внизу, мы вытащим тебя за волосы, - заявил мулла Манан Ньязи из центральной мече­ти Мазара.

После его выступлений боевики Талибана ходили от двери к двери в поисках хазарейцев; когда их на­ходили, их часто вытаскивали на улицу и забивали ножом, как это сделал бы халяльный мясник. В течение нескольких дней после убийств талибы отказывали семьям в просьбе похоронить этих людей, и их женам и детям приходилось наблюдать, как их трупы съедали собаки. Это стало началом новой политики талибов в отношении афганских хазарейцев.

- Что сделали талибы, так это установили вокруг нас экономическую блокаду, и я очень хорошо это помню, потому что мы все сильно пострадали, - говорит Мурад. - Они знали, что могут уморить нас голодом, вместо того чтобы воевать с нами. Там, где я жил, всего в нескольких километрах отсюда, в пуштунских районах, мешок риса мог стоить 1000 афгани [15 австралийских долларов], но там, где я был, рис стоил 10 000 афгани [150 австралийских долларов].

Шаг за шагом ополченцы-хазарейцы отступали, пока весь Хазараджат не был сдан талибам.

- Как только [талибы] пришли, они закрыли школы, а затем начали преследовать людей, сначала во­оруженных людей, затем НПО [неправительственные организации], а затем любых молодых людей, у которых было образование, и так далее по длинному списку, - говорит Мурад. - Раньше надежды было немного, но она у нас была. Мы с братом думали, что, возможно, наступит мир, и, возможно, мы смо­жем поступить в университет и найти хорошую работу или что-то в этом роде, но теперь надежды не было. Было только отчаяние.